Алмазная колесница

– Крушение на Тезоименитском мосту пугает меня больше, чем гибель нашей эскадры. Без флота мы войну худо-бедно выиграем, а вот если на железнодорожной магистрали, питающей фронт, начнутся подобные фокусы, России конец. Распорядитесь-ка прицепить к паровозу инспекторский вагон. Поедем п-посмотрим.

Слог пятый, в котором фигурирует интересный пассажир

К тому времени, когда инспекторский вагон прибыл на место катастрофы, к обрывистому берегу реки Ломжи, ночи надоело прикидываться хоть сколько-то темной и с неба вовсю струился ясный утренний свет.

У обрубка Тезоименитского моста скопилось неимоверное количество начальства – и военный министр, и августейший генерал-инспектор артиллерии, и министр путей сообщения, и шеф жандармского корпуса, и директор департамента полиции, и начальник жандармского губернского управления. Одних салон-вагонов, выстроившихся в хвост друг за другом, и каждый при собственном локомотиве, собралось до полудюжины.

Над обрывом сверкали позументы, звякали шпоры и адъютантские аксельбанты, порыкивали начальственные басы, а внизу, у кромки воды, царствовали хаос и смерть.

Посреди Ломжи громоздилась бесформенная груда дерева и железа, над ней свисали переломанные кости моста, в противоположный берег зарылся носом искореженный паровоз, еще дымящийся, а второй торчал из воды прямоугольным черным тендером, похожий на утес. Раненых уже унесли, но на песке, прикрытая брезентом, лежала длинная шеренга мертвецов.

Новейшие тяжелые орудия, предназначенные для Маньчжурской армии, сорвались с платформ и частью утонули, частью были раскиданы по мелководью. На противоположном берегу грохотал передвижной кран, бестолково дергая стрелой, тянул за лафет стального монстра с покривившимся стволом, но было ясно, что не сдюжит, не вытянет.

Леонтий Карлович отправился к высокому начальству, Фандорин же обошел золотопогонный островок стороной и приблизился к самому провалу. Постоял, посмотрел и вдруг полез вниз по наклонной плоскости. У самой воды ловко перескочил на крышу утонувшего вагона, оттуда перебрался к следующей опоре моста, с которой свисали согнутые рельсы. Инженер вскарабкался по решетке шпал, как по приставной лестнице, и вскоре оказался на той стороне реки.

Здесь было куда менее людно. Поодаль, в полусотне шагав, стоял курьерский поезд – тот самый, что успел проскочить перед самым обрушением. Возле вагонов кучками стояли пассажиры.

На уцелевшей части моста и возле воды копошились деловитые люди в штатском, одетые по-разному, но при этом похожие друг на друга, как родные братья. В одном из них Фандорин узнал Евстратия Павловича Мыльникова, с которым когда-то вместе служил в Первопрестольной.

Перед Мыльниковым, вытянувшись в струнку, стоял жандармский унтер-офицер в мокром и разорванном мундире – похоже, дознание уже шло полным ходом. Но смотрел надворный советник не на унтера, а на Фандорина.

– Ба, – развел он руками, словно собирался заключить инженера в обьятья, – Эраст Петрович! Какими судьбами? Ах да, вы теперь в ЖэУЖэДэ, мне говорили. Извините, что вторгаюсь на вашу территорию, но приказ наивысшего начальства: расследовать в кратчайшие сроки и с привлечением всех касательствующих ведомств. Подняли с пуховой постельки. Фас, говорят, бери след, старый пес. Ну, насчет постели это я приврал. – Мыльников оскалил желтые зубы как бы в улыбке, но глаза остались холодными, прищуренными. – Какие у нас, ищеек, нынче пуховики. Завидую вам, железнодорожным сибаритам. А я в кабинете ночевал, на стульниках, по обыкновению. Зато, как видите, и поспел первым. Вот-с, допрашиваю ваших человечков – не японская ли мина.

– Господин инженер, – взволнованно обратился к Фандорину унтер, – да скажите их высокоблагородию. Помните меня? Лоскутов я, прежде в Фарфоровой на переезде служил. Вы нас зимой проверяли, остались довольны. Распорядились повышение дать. Все честь по чести исполнил, как положено! Всюду сам лазил, за десять минут до литерного. Чисто было! Да и как бы супостату на мост пролезть? У меня с обоих концов часовые!

– Значит, чисто было? – переспросил Эраст Петрович и покачал головой. – Хорошо смотрели?

– Да я… Да вот вам… – задохнулся унтер и рванул с головы фуражку. – Христом-Богом! Восьмой год… У кого угодно спросите, как Лоскутов службу справляет.

Инженер обернулся к Мыльникову:

– Что успели выяснить?

– Картинка ясная, – пожал тот плечами. – Обычная расейская чепуха. Впереди шел курьерский. В Колпино остановился, должен был пропустить вперед литерный с пушками. Вдруг телеграфист подает депешу: следовать дальше, литерный задерживается. Напутал кто-то. Только курьерский через мостишко перемахнул, сзади догоняет эшелон. Тяжеленный, сами видите. Если б ему тут на полной скорости проскочить, как положено, то ничего бы и не было. А он, видно, начал притормаживать, вот опоры и подломились. Будет путейскому начальству на орехи.