Огромный черный корабль

Сверху медленно спускались изрубленные винтом листочки, но ход, пробитый ими, уже затянулся зеленой массой. Вокруг был надоевший полумрак и никакой реальной опасности, а может она и была, стволы и папоротники подступали вплотную: видимость ноль.

– Пора выходить в эфир, – наконец подал голос Сименс. – А то полковник заждался.

– Снимать рацию будем? – спросил Браст.

Тут его бросило в холодный пот – он вспомнил.

– А антенну, антенну ты оставил там, на верху?

И сразу его взгляд уперся в тянущуюся к невидимому небу металлическую проволоку. Он понял: в отличие от него, Сименс ничего не забывал. Там снаружи, над лесом, на другом конце этой прочной нити висел маленький надувной шарик.

3. Гости

– Так что же это было, майор? – спросил Лумис.

Они сидели во втором убежище, в кабине энерго-контроля. Убежище «один» было небезопасно, без внешней двери оно перестало быть герметичным. Поэтому Мероид оставил там сокращенный расчет в количестве двух человек на каждую кабину, а сам перебрался сюда. У них с Лумисом, да и у всех остальных работы хватало. Они поделили средства химической защиты, переорганизовали оборону от наземного нападения, по возможности уменьшив количество людей находящихся вне укрытия, проверили технику. Им повезло: в последние мгновения до прихода ударной волны, Мероид успел вдвинуть в бункер лазер и развернуть локатор ребром к фронту переуплотненного воздуха, да и расстояние до взрывов было порядочное. Люди не пострадали, отделались нервными потрясениями. Вначале, до них дошли подземные толчки, как отзвук землетрясения, а уже потом накрыли три, почти слившихся атмосферных вала, а через несколько минут, когда все уже невольно расслабились, многих повалил внезапный удар-отражение с гор. Теперь они ждали еще одних гостей – радионуклидов, пропорциональных коэффициенту термоядерности примененного оружия. Коэффициент термоядерности отражал то, какая часть мощности взрыва приходится на энергию выделенную при делении тяжелых ядер, а какая на энергию выброшенную в мир при объединении изотопов водорода в гелий. Зная мощность взрыва и коэффициент, можно было определить примерное количество радиоактивных осадков. Раньше, в период Второй Атомной, коэффициент обычно равнялся 0,5 , что говорило о равном распределении ответственности разрушений между делением и синтезом. Теперь, в связи с неуклонным стремлением прогресса к совершенству, коэффициент все более смещался в сторону уменьшения доли ядерного процесса в общем деле стирания с лица Геи числа городов и людишек. Так что цивилизация снова радовала своими достижениями, теперь более мощные взрывы не всегда соответствовали такому же сильному увеличению радиации.

Но наши герои не знали коэффициент, весьма приблизительно оценивали мощность, их успокаивало только одно: ветер, со стороны гор, сдувал черные высотные облака прочь, туда за реку, неся смерть и болезни другим несчастным.

– Вы спрашиваете: что это было? – повторил Мероид, он сидел за столом, уставясь в одну точку. – Хотел бы я сам знать ответ на этот вопрос. Я ведь показывал вам пленки, мы не упустили ни одной цели.

– Да, я видел, но ведь я не специалист.

– Луна Мятая меня забери! – взорвался штурм-майор. – Зато мы профессионалы. И я повторяю, целей не было. Конечно, весьма интересно взглянуть на снимки отснятые разведывательной техникой с других позиций, но... Сами знаете.

– Извините, я не сомневаюсь в вашей компетентности. Я просто не нахожу себе места.

– Лумис, скажите: ведь у восставших были боеголовки?

– Да, мы ведь захватили завод. У наших было несколько десятков штук тактических «погремушек».

– Может несчастный случай? Неудачная транспортировка?

– Мы с вами свидетели: взрывов было три, почти в одно мгновение.

– Вы правы, – произнес штурм-майор.

Он внимательно посмотрел на Лумиса.

– Скажите, вы раньше видели атомные взрывы?

– Нет, – честно признался Лумис. – Никогда. Бомбы видел, а вот взрывы...

Он хотел рассказать о той давней истории в Голубой Долине, но промолчал.

– А вот я видел, – задумчиво произнес Мероид. – Я не считаю те импровизации, что ваши лидеры устраивали внизу, это были слабые подобия лицезренного мной в море Железных Устриц, правда там состоялся подводный, килотонн на двести. Я ведь долго служил во флоте.

Он замолчал. Не клеился этот разговор, да и бессмысленный он был.

– Я вот к чему подвожу. Смотрели мы, конечно, несколько под необычным ракурсом и самого начала не видели...