Вкус убийства

А скажешь, что умеешь гадать, – и на тебе: у нее и муж изменяет, и дети не слушаются, и любовник не любит, и больная мать капризничает, и вообще никто ей не поможет, только ты да карты. Просто смех берет!

Таню тоже разбирал смех оттого, что Ксения так эмоционально отнеслась к своему успеху.

– А я не знала, что ты увлекаешься гаданиями, – сказала она улыбаясь. – Почему же ты мне ни разу не погадала?

– Потому что считаю тебя умной женщиной, – отрезала Ксения: шутки на эту тему ее не развлекали, а, скорее, возмущали.

Наконец им удалось поймать машину, и они отправились в центр.

Семен их не обманул. Он прибыл на место даже раньше назначенного времени. Встреча была назначена им самим на Страстном бульваре, возле магазина «Парфюмерия», прямо на выходе из подземного перехода метро. Ксения высматривала кого-то в вечерней толпе и вдруг сказала:

– Парень с подрисованными глазами. А в руке опознавательный знак! Тот, который нужен. Неужели он гомик?

– Ты не ошиблась? – прошептала Таня.

Она тоже увидела того, о ком говорила Ксения, и была стопроцентно уверена, что это гомосексуалист. Никто другой не решился бы так намазаться.

Даже губы у него были накрашены, причем яркой помадой.

– А какой знак? – спросила она.

– Он сказал, что в руке у него будет полосатый зонтик. Я же не знала, что полоски красно-белые!

Я думала, они какие-нибудь серо-черные…

Ксения поправила гребень в прическе. Этот жест всегда придавал ей храбрости.

– Делать нечего, – сказала она. – Вперед.

Парень при виде подошедших девушек настороженно улыбнулся.

– Я Ксения, – мрачно сказала подруга.

– А я Семен, – неожиданно басистым голосом ответил парень.

Этот голос так не вязался с его внешностью, а имя так ему не подходило, что Таня едва удержалась от смеха. Она тоже назвала себя. Что делать дальше, подруги не знали. Где можно показаться с таким кавалером? Во всяком случае, им вовсе не хотелось, чтобы на них особенно обращали внимание. А на Семена смотрели все. Некоторые прохожие даже оборачивались и, переглядываясь, показывали на него пальцами. В основном пожилые женщины.

– Я жду знакомого, – сказал Семен. – Он тут продавцом работает.

Парень указал на дверь парфюмерного магазина.

Таня никак не могла привыкнуть к виду Семена. Деловой костюм, и довольно дорогой. Вполне мужской, типа тех, что носил Стас. А вот галстук веселенький, и зонтик явно дамский… Что касается лица и прически… Семен совсем недавно посетил парикмахерский салон, это было очевидно. Волосы у него были красивого каштанового цвета, а челка раскрашена золотой и серебряной тушью для волос. Таня и сама совсем недавно подумывала о том, чтобы попробовать эту косметическую новинку, но после смерти мужа считала, что находится в трауре, и отказалась от этой идеи.

– О чем вы хотели поговорить? У меня мало времени, – сказал Семен. – Я только что с работы и хочу есть. Задерживаться ради вас не собираюсь.

– Мы хотели поговорить о Валере, и вы это знаете, – без обиняков заявила Ксения. – Он просил у вас денег?

– А, да, Валера! – отозвался тот без всякого энтузиазма. – Как же, я его помню. Он просил у меня денег, вы верно говорите. Но я не дал. И сейчас бы не дал. Никогда бы не дал.

– А почему? У вас финансовые трудности?

Семен резко повернулся к Ксении:

– У меня нет трудностей. А если есть, то вас они не касаются. Вы задали вопрос, я ответил. Что еще вам нужно?

– Сколько он просил? – обратилась к нему Таня.

Она заметила, что Семен почему-то злится на них. Может, они слишком явно показали свое отношение к его внешнему виду?

– Он просил какую-то мелочь. Я не дал просто из принципа, – ответил он.

– И все-таки сколько? – почти умоляюще повторила она. – Он погиб, ведется следствие. Точнее, уже не ведется. Всем на него наплевать, но мы хотим разобраться, что же случилось. И эта сумма очень для нас важна.

– Ну, он просил около тысячи рублей новыми, – неопределенно ответил тот. – Не понимаю, зачем ему были нужны эти деньги. У него всегда все было. А я не дал потому, что он плохо ко мне относился.

Семен демонстративно посмотрел на часы, потом на дверь магазина. Его приятель все еще не показывался, и ему волей-неволей приходилось продолжать неприятный разговор.

– Валера был неплохим парнем, но почему-то считал, что имеет право учить других, как жить, – сказал он. – И меня он тоже пытался поучать.