Вкус убийства

Наверняка он заглядывал в ее паспорт. Это и понятно – привел в дом женщину с улицы, решил поосторожничать.

Виталий коротко рассказал, что навел справки в том УВД, которое хранило данные о Наталье Пашковой. Она была прописана по этому адресу. После некоторых усилий Виталий получил ксерокопию ее паспорта, которая хранилась в УВД. Просмотрев все записи до последней буквы, он обратил внимание на два пункта. Первое – Наталья давным-давно была разведена с мужем, Фахрутдиновым Раулем. От этого брака у нее имелся девятнадцатилетний сын Геннадий.

– Я задумался насчет его возраста. Подумал, мог ли он быть брюнетом? С такой фамилией – попадание пятьдесят процентов. Наталья-то блондинка. Тогда я наудачу попросил и его ксерокопию, – почти весело рассказывал Виталий. – Он тоже там прописан, в однокомнатной халупе. Когда я увидел снимок, то чуть не закукарекал. Ну, ты ведь тоже видишь, кто это такой?

– И теперь ты его арестуешь? – Таня вскочила с диванчика. – Теперь-то все кончено?

– Не торопись, Танечка. Боюсь, что все только начинается, – сказал Виталий.

Он больше не веселился, и голос прозвучал устало. Таня наконец увидела, какие тени у него под глазами. Впервые ей пришло в голову, что она вытащила человека из постели среди ночи. И он приехал по первому зову – даже не спросив, что случилось. Ему было достаточно того, что она его позвала. «А ведь на работу ему, как всегда, спозаранку. – Таня почувствовала настоящие угрызения совести. – Это он имеет право устраивать сцены, а не я! Кто я ему такая? Родственница, любовница? Никто. Просто свидетель и возможная жертва!»

– Ложись и спи. – Она встала и взбила подушку. – Я посижу с ребятами. Да, постой! Ты можешь показать Ксении снимок Натальи?

– Зачем это? – поинтересовался Виталий, с трудом подавляя зевоту.

Он уже принялся расшнуровывать ботинки. Тани он совсем не стеснялся. И вообще вел себя так, будто пришел домой после тяжелой ночной смены.

– Мне интересно, опознает она ее или нет? Я думаю, что они виделись.

Виталий сказал, что разрешает это сделать. Но без каких бы то ни было объяснений. И только из его рук.

– Или та самая женщина, или очень на нее похожа! – авторитетно заявила Ксения, внимательно изучив снимок. – Я так и думала, что ее найдут.

Глава 18

Все эти дни Саша редко бывал дома. Он уезжал рано утром, наспех перекусив. Потом обедал в городе, выкроив время между срочными делами, и возвращался, когда было уже темно. Чем занималась в это время его любовница, Саша не знал. Не знали об этом и его соседи, которые стали очень внимательно следить за ним, с той самой ночи, когда весь дом пропах гарью, а на закуску появилась милиция. Сашина квартира приобрела нехорошую репутацию. Когда он проходил мимо женщин, сидевших на лавочке у подъезда, то слышал пугливые обрывки фраз: «Притон… Подожгли… Без прописки прожила пять лет…»

Саша не оборачивался и шел прямо к своей машине, хотя раньше всегда здоровался. Звеня ключами, отключая сигнализацию, он чувствовал, как его сверлят взглядами. Это было неприятно. Он выезжал со двора на слишком большой скорости и один раз слегка помял крыло машины о железную оградку газона. Это прибавило ненужных расходов и убавило оптимизма. Вообще, Саша должен был себе признаться, что многое пошло наперекосяк. И виноват в этом был не кризис. Как ни странно, но идея с поставками подержанной мебели из Германии осуществлялась без сучка без задоринки. Первая партия должна была прибыть на склад уже во второй половине ноября.

Да, дело было не в деньгах. И не в мебели. И не в пятне, прожженном на полу, – Саша давно уже купил кусок подходящего коврового покрытия и самолично ликвидировал все последствия пожара. Дело было в каком-то душевном неуюте.

«Неужели я хочу, чтобы Агна вернулась?» – спрашивал он себя. Трое суток уже прошли, и он с замиранием сердца ждал, что девушка явится к нему за вещами. Сумки так и стояли в углу комнаты. Никто к ним не прикоснулся. «Да нет, – возражал он себе. – Если она придет, я выставлю ей вещи на лестницу и, пожалуй, дам денег на дорогу. И закончим на этом!»

Дело было не в Агне. Совесть Сашу не мучила. Он считал, что сполна расплатился с этой стервой за то, что она пыталась его убить. «Уж ее-то жизни ничего не грозило. Ее там даже кормили, – говорил он себе и чувствовал, что против воли улыбается. Эта улыбка пугала его. – Конечно, девчонку жалко, но она сама виновата. Не будет такой дурой! Так в чем же дело?»