Вкус убийства

– Ты дала ему денег?

– А, ты уже знаешь… Дала.

– Сколько?

– Тысячу. Он просил тысячу.

Таня услышала долгий, протяжный стон, от которого ей стало не по себе.

– Не перевелись еще дуры на свете, – пробормотала Лариса, когда опомнилась от услышанного. – Как ты могла дать ему денег?

– Да он же просил! Он должен платить проценты, разве ты не курсе?!

– Я очень даже в курсе! – закричала Лариса. – Он сбежал, я поздно заметила, что его нет! Черт возьми, я не думала, что у него хватит наглости поехать к тебе! Никаких процентов я не знаю и знать не хочу! Он все наврал!

– Как – наврал? – У Тани упало сердце. ^– Он не брал кредита?

– Да кто бы ему дал?

Это было самое здравое суждение, которое девушка услышала за последний час. В самом деле, ей как-то в голову не пришло, что Славка очень давно неплатежеспособен. И об этом знали все его друзья и знакомые. Никто не дал бы ему ни копейки, не то что солидный кредит.

– Зачем же он… – вырвалось у Тани. – Зачем он так соврал… Ведь он почти плакал, он просто умолял меня…

Лариса расхохоталась. В этом смехе совсем не было веселья – одна язвительность.

– Зачем он соврал? – истерически прокричала она. – А затем, что он всегда врет! Он правды никогда не говорил, это я сама все узнала!

– Что узнала?

– Его убить хотят, и он денег просил, чтобы откупиться.

– Он и мне так сказал! – воскликнула Таня. – Значит, все-таки не соврал. В самом главном не соврал. Лариса, он в самом деле в опасности?

– А ты сомневалась? Ты же видела, что с ним сделали. Ему чуть лицо с костей не срезали, ты это видела и еще спрашиваешь!

Теперь женщина плакала – Таня ясно слышала ее сдавленные рыдания. Лариса даже говорить отчетливо не могла. В трубке только и слышалось:

– Зарежут, сказали, что зарежут…

– Я приеду к вам! – закричала Таня. – Я сейчас к вам поеду. Дети у тебя? Их не тронут? Скажи хоть что-нибудь, не плачь, скажи, вы в порядке?

Лариса затихла. Таня слышала, как та всхлипывает, и была поражена. Второй раз в жизни она слышала ее рыдания. Первый раз, когда Славке порезали лицо, и вот теперь во второй раз.

– Приезжай, – наконец выговорила женщина. – Приезжай сейчас же. Я боюсь.

***

Через час Таня была у нее. Она взяла такси и всю дорогу уговаривала водителя ехать быстрее. Если бы это было возможно, машина бы полетела, совсем как в ее недавнем сне.

Дверь ей открыли только после тщательного исследования через глазок. Таня уже не удивлялась этой предосторожности.

– Его нет? – спросила она, едва переступив порог. – Куда он повез деньги?

– Не знаю.

Лариса все еще вытирала слезы. Как видно, она плакала не переставая все это время.

– Я не думала, что ты ему поможешь. Ой, я даже надеялась, что ты ему не дашь денег! Пусть бы его убили!

И она снова разрыдалась. Таня не стала говорить, как дико звучат ее слова. Она видела, что Лариса совершенно не владеет собой.

– Я уж думала, пусть его прикончат, я как-нибудь перебьюсь с детьми, устроюсь на работу… Как раз нужна медсестра в раковую клинику… Думала, буду ходить по домам в частном порядке, делать уколы… Я все могу, я все сумею… – Лариса вытерла слезы. – Знаешь, как я жила до встречи с ним?

Я ни на кого не рассчитывала. Я у родителей не просила ни копейки, я сама себя содержала, и девочке было лучше, чем теперь. У нее было даже то, чего сейчас нет.

Дети в самом деле были дома. Испуганные, они забились в свою комнату и даже не играли. Таня приоткрыла дверь и улыбнулась им:

– Как жизнь?

– Неважно, – с неожиданной серьезностью ответила Катя, удивительно похожая на мать.

– Хорошо! – выкрикнул трехлетний Коля. – Только мама плачет.

– Уже не плачет, – утешила его Таня. – Я тебе игрушку привезу. Какую ты хочешь?

– Самолет, – мгновенно и даже как-то равнодушно ответил мальчик, после чего разом потерял к Тане интерес.

Катя не сказала больше ничего. Она отвернулась и уставилась в какую-то растрепанную книжку с картинками.

– Не трогай их, – всхлипнула Лариса. – Катька злится, что я ее в школу не пустила.

– Почему?

– Какая уж тут школа! Если Славке угрожают, то могут и до детей добраться.

Женщины уединились на кухне. Лариса была сама не своя. Она то хваталась за чайник, то бросала спички и снова принималась говорить. Было видно, что она выплескивает все, что наболело на душе:

– Никакого кредита не было, он тебе наврал. Его преследует тот тип, который убил твоего мужа.