Привести в исполнение

— Там же еще, кроме этого, наверное, лечат! — Сергеев встал. — Ладно, я вас понял. Разберемся.

Он сделал шаг к двери, но вернулся.

— Если вы скажете Женьке, что отправляете его умирать… — Гигант навис над столом заведующего, излучая импульсы, которые нередко заставляли отпетых бандитов бросать оружие. Скрипнули намертво сжатые челюсти. — В общем, не надо этого говорить! Простуда, инфекция, травма — придумайте что-нибудь правдоподобное.

И на ходу сказал Попову:

— По-моему, они тут ни черта не понимают. Покажем Женьку профессору, надо будет — отправим в Центральный госпиталь…

Заведующий молча смотрел им вслед.

Когда они вернулись в палату, Гальский сидел на кровати, не сводя взгляда с дверного проема.

— Ну что?

Сергеев махнул рукой.

— Разве поймешь этих коновалов! Они горазды только туману напускать. Какое-то воспаление, они его по-тарабарски называют… Рассосется! Надо будет дома посидеть в тепле, отвары из трав попить.

— Правда? — Непонятная потусторонность исчезла, перед ними был прежний Женька Гальский. Но только на один миг. Было заметно, что он тут же вновь погрузился в свой мир. — Они как-то странно смотрят… И истории болезни прячут…

— Не обращай внимания, — бодро гудел Сергеев. — Мы тоже у себя сколько лишнего туману напускаем… В общем, завтра пришлем за тобой машину!

В коридоре Сергеев дернулся было к двери заведующего.

— Хочу его, гада, обидеть… Да может ведь на Женьке отыграться… Ладно, ну его к черту…

Подавленные, оперативники вернулись в управление.

— Ты знаешь, ужасно это, и Женьку жалко, но у меня такое чувство, будто вдобавок еще вывозился в говне, — сказал Попов.

— Точно, — кивнул Сергеев и второй раз за день скрипнул зубами.

Глава двенадцатая

Пожалуй, давно в Тиходонском уголовном розыске не опрашивали свидетеля так подробно, как капитан Попов гражданина Опрышкина — водителя черной «Волги» госномер «А 12-76 ТД».

«… Остановил этот, повыше, а второй потом подошел, тоже взял документы, посмотрел, я еще удивился: обычно один гаишник читает и права, и техпаспорт… Нет, второй только в техпаспорт заглянул… Нет, со мной не разговаривали… Как сказал высокий: „Ваши документы“, так больше и ни слова. Да обычный голос… Коронок я не заметил, а татуировок точно не было. Не знаю, почему со мной не говорил, обычно слово за слово… А тут вроде время выжидали, точно ожидали чего… Не знаю, откуда же… Но я вам скажу — страшно мне почему-то стало… Трудно объяснить… Да, не наказания — я-то знал, что скорость превысил… И в правах два червонца, сразу сказал: „Возьми, командир, сколько надо…“ А он глянул так на меня и так усмехнулся… Ну, вроде с превосходством, по-блатному, мол, куда ты, козявка, денешься, копейками не обойдешься… Ну, это мои мысли, он молча глянул, и я чувствую — аж холодный пот прошиб…»

Медленно крутились кассеты допотопного магнитофона III класса «Весна», и пленка зафиксировала напряжение в голосе опрашиваемого, когда он говорил о пережитом испуге.

«И от второго что-то такое исходило, страшное, да нет, лицо обыкновенное… Знаете, меня однажды в подземном переходе ограбили, так вот тогда тоже такое чувство было, только послабее… Ну а потом машина грузовая, фургон… Так до этого я уже все рассказал… Да, документы смотрят, будто ждут чего-то… Между собой говорили. Второй, когда подошел первый, сказал: „Ну вот, разберемся с нарушителем и до обеда к Петруше поспеем“. Или „к Петруне“. Вроде имя, а может, прозвище. Не знаю, зачем говорил, но бодро так… Мол, не сомневайся, все будет нормально… И, значит, фургон. Второй говорит: „Стопори его!“ Сержант палкой махнул, а фургон — мимо, чуть его не задел, аж отпрыгнул! Выругался и говорит: „Там милиция!“ А у меня сразу страх прошел. Не знаю почему, прошел, и все! Сержант говорит: „Поехали, дел много“. Второй вроде засомневался: „А Петруша?“ Высокий как-то обозленно: „Другую найдем“. Второй пожал плечами: „Ну смотри!“ Сержант тогда двадцатку мою из корочки выгреб, а документы бросил в окошко, на колени. „Поезжай“, — сказал… Нет, без злобы. Вроде как с облегчением. Я и поехал. А они к своей пошли, „шестерка“… нет, обычная, красная… Номер не рассмотрел, не до того было… Так и не понял, чего они останавливали? Деньги сорвать? Так сразу бы и брали! Но я потом два дня за руль не садился… Не знаю почему. Не садился, и все…»

Фонограмму потом многократно прослушивали в отделе, Ледняк пытался выделить ключевые фразы: «второй тоже взял документы», «со мной не разговаривали», «вроде ждут чего-то», "говорит: «Там милиция!» Значит, ряженые. И это чувство страха… «Трассовики»? Скорей всего.