Атака Скалистых гор

Однако русские шайтаны сейчас предлагают воистину непривычное, но мудрое решение. Ведь такой расклад гораздо безопасней бряцания оружием. И пусть советники далекого заокеанского дяди, почти без акцента, рекомендуют решить вопрос традиционно. То есть завести старые танки и отхватить кусочек соседской плодоносной долины. Тогда, в случае удачи, получится чуть-чуть насытиться, а заодно несколько раздвинуть демографические ножницы. И даже если не повезет кого-то насытить, все равно демографические тиски удастся немножечко разжать. Но риск, риск. Да и вообще, война-то всегда успеется, тем более с соседскими лжепотомками пророка. Куда они денутся? Само собой, заморский дядя обещает по телефону десяток хороших консервированных танков, однако знаем мы цену обещаний дяди, научены. Если танки и даст, то запчасти потом только за конвертируемую. И к тому же еще и такой аспект. Вдруг окажется, что у соседского древа пророка почему-то выявились такие же «Абрамсы-М1», а то и «М2». Посему рисковое это дело – война. Как-то желается посидеть в кресле не менее чем предшественник. И значит, может, все-таки московский вариант?

И почему нет? В чем риск? План весьма прост. Идет рытье каналов за государственный счет, в том числе засчет Московии и всех ханств и республик, по территориям которых пойдут водные артерии. Однако где более всего незанятых делом зрелых людей и молодежи? Именно здесь, в Средней Азии. Так вот, бросаем их туда, на «стройку века». Там в основном нужны простые крепкие руки, ничего мудреного не требуется – лопата, кайло, одноколесная тачка, отбойный молоток; в максимуме, баранка водителя. Вот и снятие демографического перекоса. Даже более того. Действительно направленный в лучшее будущее вектор. Ибо там, на «стройке века», все эти узбекские, казахские и туркменские дети пророка, будут копать мерзлую или прожаренную солнцем полупустыню сообща. А значит, невольно сдружатся, ибо туда они поедут по доброй воле, в том плане, что их выдавит с Юга бесперспективная нищета. И пусть канал будет строиться десять лет. Может, даже дольше. Еще неизвестно что лучше. Ибо это десять и более лет оттока самой активной и, следовательно, опасной группы населения на Север. Весьма может быть, что какая-то часть из них останется там навсегда, ведь канал, дамбы и прочие сооружения требуется так или иначе обслуживать. Следовательно… Да, на фоне такого расклада, танки «Абрамс» воспринимаются легенькими граммовыми гирьками. Они никак не могут перевесить многолетнюю перспективу. И потому прочь с глаз долой и подальше от уха заморского советника с акцентом. Надо торопиться, ибо те же соседи, могут оказаться проворнее, и тогда опередят в обустройстве лишних десяти-двадцати тысяч работников. Необходимо торопиться. Как плохо, что давно нет прямой кабельно-телефонной линии с Москвой. И кстати, не стоит ли этим тоже заняться?

36. Киборг

По большому счету, собранного из протоплазмы и пластика киборга Дмитрия могло обижать только одно обстоятельство. После запуска беспилотного истребителя никак не получалось узнать дальнейшую судьбу летающей машины. То есть даже такого простого дела, как «попал – не попал». А ведь это было очень важно. Здесь направленность судьбы разогнанного ускорителями робота сходилась с судьбой так и не научившегося свободно двигаться на протезах человека. Вектор мышления робота был, естественно, до жути прост: фигуральная цель «жизни» сливалась с физическим объектом. Нужно всего лишь приближать и приближать к себе смутно различимую точку на фоне небесной синевы, с каждым тиканьем секунд прибавлять и прибавлять к ней очередной пиксель, и тогда вознаграждение последует – в конце концов силуэт «Архангела» займет весь широкоугольный объектив и окончательно совместиться с одной из вложенных на эмбриональной стадии картинок. Ну а тогда некий простейший процессор сравнит импульсы на входах, мигом пересчитает, взвесит все «за», «против» и наконец-то произведет замыкание требуемой цепи. И вот цель и средство ее достижения сольются в едином шквале распространяющегося со скоростью километр в секунду огня.

У киборга Дмитрия Казакова все несколько сложней. Ибо короткая жизнь-предназначение беспилотного истребителя, для его долгой и извилистой, является только завершающим итогом. Эдакой последней подкруткой, коррекцией фокуса, перед печатью фото. Типа того, что если даже там, в извилистой длительности, что-то как-то было не так – этот последний подвиг является спрямляющим ударом рихтующего молотка. Типа того, что смутна и вроде неряшлива линия его жизни, но красивая смерть компенсирует все предыдущее, делает его просто гладкой взлетной полосой для разгона в подвиг. И, конечно, хочется знать, не зряшный ли этот подвиг и эта смерть, ибо тогда она все едино красива, но бессмысленность жертвы все-таки пачкает снимок большой, расплывчатой кляксой сарказма.