Выдержка

Итак, дешевые бусы, выпрошенные у Нади, означают, что негатив лежит в ячейке на Павелецком вокзале, срок хранения истекает на днях.

Теперь номер ячейки. Я разложил перед собой все, что было связано с цифрами. Набойку отложил сразу же. Как ни крути, ни единой цифры из нее не вытащишь. Это другое. Первой бросалась в глаза алая цифра «8» на поздравительной открытке. Слишком уж очевидно. Но я не стал сбрасывать ее со счетов.

Из неочевидного имеем следующее. Семечко. Семь. Ну, конечно! Сгорбыш имел в виду цифру «семь»! Вот зачем ему весь этот мусор. Пятиконечная октябрятская звездочка. Значок без булавки, которая отломана. Пять лучей. Это «пятерка». Использованный шприц. На два миллилитра. Это «двойка». Все очевидно.

Итак, мы имеем. Семь, пять, два. И огромная цифра восемь, которую тоже не надо сбрасывать со счетов. Но в каком порядке их расставить? Если с буквами все просто, то с цифрами напротив. Иного слова из букв, предложенных Сгорбышем, не сложить. Только «ячейка». А как быть с цифрами? В какой последовательности они располагаются? И сколько их? Одна, две, три или четыре? А если «восьмерка» относится-таки к номеру ячейки?

Я встал и подошел к окну. Оперся о подоконник и долго смотрел в небо. Думай, Петровский, думай! Вечер, а еще так светло! Народ возвращается с дач. Жизнь бурлит. И тут мой взгляд упал на оживленный проспект. Прямо под моими окнами была автобусная остановка. Едва автобус подошел, открывшиеся двери атаковала толпа. Я бросил взгляд на номер и оторопел: 275! Вот они, три цифры! Вот она, фотография, три на четыре! Я в окне. Это значило: Леня, подойди к окну и посмотри вниз. Остановка под твоим окном. Номер автобуса. Должно быть, Сгорбыш положил рюкзак в ячейку именно с этим номером. 275. Он ведь не имел машины, пользовался общественным транспортом. Когда со мной случилась истерика, Сгорбыш приехал на автобусе. Намек понятен. Автобус.

Я могу ошибаться, но… Скорее всего, рюкзак, в котором находятся негативы, действительно лежит на Павелецком вокзале, в камере хранения, в ячейке под номером 275! Но как я его получу?

Я вспомнил, что паспорт Сгорбыша у меня. Он оставил его не дома, на работе. Знал, что если я и буду искать негатив, то обязательно зайду в его лабораторию. И оставил мне паспорт. Но не вложил в него квитанцию. Тогда и его убийцы узнали бы все. Название вокзала, номер ячейки. Возможно, что у преступников имеется свой человек в редакции, который все обыскал: студию, лабораторию. Информация же предназначалась только для меня. А рюкзак я получу и без квитанции. Главное знать, где он.

У меня еще оставалась набойка от женской туфли и открытка «С праздником Восьмое Марта!». Возможно, отвлекающий маневр. А может быть, и нет. Сгорбыш был в здравом уме и твердой памяти, когда нанизывал бусы. И когда стащил со стола старшей сестры открытку. Значит, она была ему до зарезу нужна. Храни ее, Лео. Храни. Она тебе завтра пригодится.

Я оставил на столе растерзанные бусы, посчитав, что ничего уже больше из них не вытяну, остальное же бережно сложил обратно в конверт. Как знать? Вдруг и набойка понадобится? Рано расставаться с вещами, которым пока не нашлось применения. Проездной на метро я тоже решил взять с собой.

Настроение у меня было прекрасное. Я готов был лететь на вокзал немедленно, но подумал, что у меня в запасе еще два дня. Успею.

Но с утра — на Павелецкий.

…Ночь прошла спокойно. Никто не ломился в мою дверь, не беспокоил звонками, дыша в телефонную трубку. Но, как только я вышел из дома, сразу почувствовал неладное. Я их не видел. Но знал, что они за мной следят. Я их чувствовал.

Оторваться я не мог. От кого? Никто не следовал за мной по пятам. Я не видел в толпе ни одного знакомого, уже примелькавшегося лица. Видимо, людские ресурсы у них были не ограничены. Меня вели. Но как? Я ничего не понимал! Казалось, сам воздух вокруг насыщен дыханием враждебных мне людей. Меж тем выбора у меня не было. Срок истекал. Поэтому я и ехал на Павелецкий, рассчитывая на чудо. Сгорбыш что-нибудь придумает. Он — молодец. Даже будучи мертвым, он их переиграл. Это значит: меня ждет сюрприз. Все, что мне надо сделать, это довериться ему.

Я оставил машину на платной стоянке. И только у дверей вокзала вспомнил, что опять забыл в «бардачке» пистолет. Что за рассеянность! Я пошел обратно, но, не дойдя до стоянки нескольких метров, остановился и нырнул за киоск. У моей машины стояли двое. Еще двое о чем-то беседовали с охранником. Я видел, как один из моих преследователей передает тому деньги. За то, чтобы остаться у моей машины.