36  

– Вам ведь нравился Жора? – бесцеремонно полезла я сапогами в ее душу. – Вероятно, вы его любили!

– Да, очень, – шмыгнула носом Галина.

– Тогда попробуйте подумать, где он может быть? У друга, коллег по работе. Кстати, куда он устроился после ухода из архива?

– В страховую компанию «Верико», агентом на проценте. Ужасно!

– Почему?

– Ну, он кандидат наук, исследователь, кабинетный ученый, и вынужден бегать по сервисам и рынкам.

– Зачем?

– А где клиентов взять? Вот и крутился, как белка в колесе, похудел, измучился. А Рита, стерва ненасытная, прости господи, плохо о покойнице сказала, все шпыняла его: давай деньги, давай деньги… Он ей не сказал, что из архива ушел.

– Да ну? Отчего же?

– Так, не захотел! – ушла от ответа Галя.

– Вот что, – решительно произнесла я, – хотите, чтобы Жорка оказался в тюрьме? Однако, ей-богу, это не самое плохое место, где он может очутиться.

– Что же хуже заключения? – всплеснула руками Галя. – Какое такое место гаже тюрьмы?

– Кладбище, – уронила я, – поверь, в гробу намного неприятней, чем на самой пакостной зоне. Впрочем, сама ни там ни там, как понимаешь, не была, но предполагаю, что…

Галя снова завыла. Угораздило же меня связаться с истеричкой.

– Вот что, прекрати! – рявкнула я. – Хочешь помочь парню, живо рассказывай все: про любовника Риты, про работу Жоры в страховой компании, только так спасешь мужику жизнь.

ГЛАВА 12

Абсолютно не зная, как подобраться к тому человеку, которому понадобилась дискета, я надеялась услышать от Гали что-то интересное. Но нет, ее история оказалась проще некуда.

Справив сорокалетие, милая, интеллигентная Галочка приуныла. Жизнь явно перевалила через вершину и катилась вниз. Впереди ее поджидала старость с неизбежными болезнями и депрессией. И коротать ее придется в одиночестве, потому что из лиц мужского пола около Гали был только сын. Бывший супруг Щербаковой давным-давно связал свою судьбу с другой женщиной и, похоже, чувствовал себя совершенно счастливым во втором браке. Пока рос мальчик, Галочка испытывала только материальные трудности. Ботиночки, брючки, курточки… Потом потребовались велосипед и лыжи, затем пришлось нанимать репетиторов. Но вот настал день, когда, плача от радости, Галя проводила сына на занятия в университет. Ребеночек вырос, получился хорошим: не пил, не курил, маме с бабушкой не грубил – но у него теперь образовалась своя веселая студенческая компания, и мама оказалась отодвинута даже не на второй, на двадцать второй план.

Вот тут-то на Галину и навалилась депрессия. Ей было лишь сорок два года, а жизнь казалась конченной. Никому она больше не нужна, мужа нет, сын вылетел из гнезда, оставалась только мама. Но у старшей Щербаковой прогрессировала болезнь Альцгеймера, и общаться с ней с каждым днем становилось все трудней и трудней.

Многие дамы, попав в подобную ситуацию, записываются на шейпинг, плавание или начинают усиленно самообразовываться, постигая азы макраме, вязания или шитья. Кое-кто заводит романы, другие ударяются в домашнее хозяйство, начинают пестовать внуков и готовить экзотические, сложные блюда, простаивая у плиты по двенадцать часов. Но Галочка была апатичной, прыжки в спортивном зале под одуряющий рев магнитофона ее не прельщали, возня с нитками раздражала, внуки еще не родились, а мужчины… Где их было взять? На работе сплошняком сидели не слишком молодые женщины, редкие представители противоположного пола были давно прибраны к рукам, а Щербакова и помыслить не могла, чтобы отбить у кого-то супруга.

Роман с Жорой Радько начался неожиданно. Однажды начальник высунулся из своего кабинета и попросил:

– Кто из вас может на субботу, воскресенье скатать в Питер? Заставить не могу, потому как надо отправиться в выходные дни, но дам отгулы. Нужны двое.

Сотрудники быстренько уткнули носы в бумаги, надеясь, что Роман Сергеевич передумает. Галочка, представив, как вновь придется коротать двое суток в одиночестве у телика, быстро сказала:

– Я могу.

– И я, – раздался голос Радько.

Вот так и завязалась любовь, странная, какая-то больная. Встречались раз в неделю, дома у Гали. В постель укладывались редко, по большей части пили чай и болтали. Жора безостановочно жаловался на Риту. Грубая, резкая, совсем неласковая.

– Она меня не понимает, – пел мужик, – только о деньгах и думает. Постоянно укоряет: «Вон, одни соседи машину купили, другие дачу, третьи сделали ремонт! Когда зарабатывать начнешь, а? Получаешь в своем хранилище копейки, даже на новые штаны вместо протертых не хватает!»

  36  
×
×