Образ врага

– Мне эти вопросы вовсе не кажутся напрасными и глупыми. С трудом верится в случайность, – он произнес это очень тихо и медленно, – однако местная полиция категорически отрицает какой-либо криминал.

– Конечно, – кивнула Алиса, – ну какой может быть криминал? Несчастный случай…

Они помолчали. Алисе стало не по себе под пристальным взглядом добрых, мягких светло-голубых глаз американца. Совсем недавно они точно так же сидели с Деннисом, и тоже взгляд у него был слишком пристальный, неприятный. Возникло тревожное чувство: какой-то вкрадчивый подтекст стоит за словами, за вопросами. Чего-то от нее хотят – нечаянной оговорки, а возможно, нервного приступа откровенности. Так смотрят на человека, которому есть что скрывать.

– Знаете, Деннис говорил мне, что вы выглядите напуганной, вы зажаты, неконтактны, – американец быстро притронулся к ее руке, – ему показалось почему-то, что вы здесь случайно встретили неприятного старого знакомого, и эта встреча подействовала на вас угнетающе. Впрочем, Деннис большой фантазер. Я сказал ему, что он, вероятно, пытается найти уважительную причину вашего прохладного отношения к нему. Я спросил: а тебе бы хотелось, чтобы русская леди после двух дней знакомства бросилась к тебе на шею? Он ответил: да, именно этого мне хочется. Ужасно хочется. Вы всерьез ему понравились, Алиса. Он ведь очень одинокий человек. Есть отец, сестра и племянник. С женой он развелся два года назад.

– Да, я знаю, – кивнула Алиса.

– Так кто был прав? Я или он? – Баррет слабо улыбнулся.

– Что вы имеете в виду?

– Вы были в постоянном напряжении оттого, что случайно здесь кого-то встретили или просто ухаживания Денниса вас тяготили? Я понимаю, что лезу не в свое дело, но хочу вам сразу объяснить. Мне придется сообщать отцу и сестре Денниса, сопровождать тело в Детройт. Я знаком со стариком. Ему семьдесят шесть лет. Можете представить, в каком он будет состоянии. Единственный шанс хоть как-то смягчить страшный удар – очень много говорить, подробно рассказывать о последних днях. Старику будет все важно, каждая деталь, каждый штрих. Вот поэтому я и спрашиваю вас о том, о чем бы ни за что не спросил в иной ситуации. Вы понимаете меня, Алиса?

– Если это так важно, вы можете сказать отцу Денниса, что случайная русская леди, с которой его сын познакомился в Эйлате, ответила ему полной взаимностью, влюбилась по уши.

– Именно так я и скажу. Хотя, конечно, это не правда… Я старый сентиментальный человек, но вы вряд ли поверили сейчас в мою сентиментальность. Ладно, Алиса, буду с вами откровенен. Дело не в отце Денниса, хотя, конечно, мне придется встретиться с ним. Дело совсем в другом. Местная полиция заинтересована, чтобы случившееся не стало серьезным событием в жизни курортного города. Смерть американского гражданина должна быть скоропостижной смертью, вызванной скрытым внутренним недугом, но никак не внешними причинами. Даже несчастный случай им удобней исключить.

– Я понимаю, – кивнула Алиса.

– Это хорошо, что вы понимаете. Так вот, у них, у израильтян, свои интересы, а у меня, американца, свои, совсем другие. Я бы все-таки хотел выяснить точно, совершенно точно, почему умер Деннис Шервуд, мой бывший студент. У посольства есть такая возможность. Небольшая, конечно, но есть. И без вашей помощи нам будет значительно трудней это сделать. Вы – единственный наш свидетель. Я не имею права задерживать вас здесь, везти в Тель-Авив, чтобы там вы дали подробные свидетельские показания нашей службе безопасности. Да и не стал бы я этого делать, даже если бы имел такое право. Я не сомневаюсь, что вы расскажете мне очень подробно о последних днях, часах и минутах Денниса. Ведь вам нечего скрывать, Алиса. Поэтому вы все расскажете. Я прав?

– Конечно, – кивнула Алиса, – я расскажу.

Глава 25

«Вот не провел бы я столько времени в грязи, разве доставила бы мне такое удовольствие обыкновенная горячая ванна?» – думал Натан Ефимович, закрывая глаза и с наслаждением вдыхая свежий сосновый аромат.

Ванна, положим, была не совсем обыкновенная. Овальная джакузи нежно-розового цвета. Краны, краники, сливные дырочки – изысканные композиции из матового фаянса и сверкающего хромированного никеля, настоящие произведения санитарно-технического искусства.

В хитром зеркальном шкафчике с раздвижными дверцами имелся полный набор дорогих гигиенических средств – несколько сортов зубной пасты и шампуней, ополаскиватели для волос и для рта, гели для бритья и после бритья, баночки с кремами, мужской одеколон «Рафаэлло», щетки и щеточки для зубов, для ногтей, для волос, для массажа лица и тела, еще множество всяких милых мелочей. Кроме того – пушистые полотенца, пара халатов, тапочки.