Образ врага

Еще в ресторане она обратила внимание на золотые часы «Ролекс», тускло поблескивающие на его запястье, заметила платиновый перстенек, украшающий толстый мизинец. Черный топаз, с диагональю из пяти довольно крупных бриллиантов. И такие же запонки, такая же галстучная булавка. Скромненько, но со вкусом.

«А не бандитом ли вы заделались, уважаемый Валерий Павлович? – подумала Алиса. – Ведь известно, что многие ваши коллеги, отставные майоры и полковники, идут в охранные структуры. А что обычно охраняют в наше время? Большие деньги и больших людей».

Снег поскрипывал под ногами, свежий ночной морозец пощипывал лицо. Было так приятно идти в одиночестве по родному переулку в магазин за продуктами, молчать, дышать, слушать тишину.

В пустом супермаркете она сосредоточенно выбирала продукты. Денег осталось совсем мало. На карточке двести долларов, и никаких заначек. Она все потратила на поездку в Израиль. Сколько времени придется прожить на эти двести долларов, неизвестно. Вряд ли ей сейчас дадут выйти на работу и взять очередной заказ.

Вряд ли она вообще когда-нибудь вернется к прошлой нормальной жизни. Возможно, этих двухсот долларов как раз и хватит до конца…

«Стоп. Прекрати, – одернула себя Алиса, – не раскисай! Никто не заинтересован, чтобы мы погибли. Мы нужны им живые и невредимые, Ну в самом деле, почему я так страшно паникую? Что, Карл схватит Максима или меня, приставит дуло к виску и использует в качестве заложников? И ради этого он заявится в Москву? Разумеется, нет. Но он может озвереть, когда поймет, что я его подставила и собираюсь сдать Харитонову. И в общем, он будет прав, потому что это такое паскудство, такое… Господи, о чем я? Он ведь бандит, террорист, хладнокровно отправлял на тот свет целые автобусы с заложниками, он спокойно отравил американца Денниса Шервуда, он держал дуло у моего лба одиннадцать лет назад. Но не выстрелил… А собственно, почему они все так уверены, что он жаждет познакомиться поближе со своим сыном? С чего они взяли?»

Она начала тупо убеждать себя, что все это бред и Карл Майнхофф здесь не появится.

На обратном пути она почти бежала. Ей вдруг стало противно оттого, что Харитонов сидит в ее квартире, и Максимка может проснуться.

Свернув за угол, не успев войти во двор, она резко остановилась. В тишине почудились мужские голоса. Она осторожно выглянула из-за угла дома и заметила два мужских силуэта под фонарем. Один стоял, другой присел на корточки у какой-то машины. На всякий случай Алиса решила подождать, пока они уйдут.

Ушли они буквально через минуту. Вернее, убежали. Она едва успела отступить в темноту между домами, они промчались мимо нее и исчезли за поворотом в конце переулка.

Подождав для верности еще несколько минут, Алиса направилась к своему подъезду и машинально бросила взгляд на ту машину, которая стояла на отшибе, под фонарем и возле которой только что возились двое мужчин.

Это был темно-лиловый «Ауди» полковника Харитонова.

Глава 34

– Не дергайся, – предупредила Инга заложника, – если что, контейнер упадет и взорвется.

Продолжая вести машину, она одной рукой извлекла из кармана своей спортивной сумки одноразовый шприц-ампулу и моментальным движением всадила иглу заложнику в плечо, сквозь тонкий свитер. Он сильно вздрогнул и через минуту потерял сознание.

Машина ехала вверх по горной дороге со скоростью сто километров в час. Снег залеплял ветровое стекло. Седан поднимался все выше в горы, дорога становилась скользкой, извилистой. Вверху стрекотало несколько полицейских вертолетов.

– Инга, не делайте глупостей, – заговорило переговорное устройство в машине, – если с контейнером что-то произойдет, вы первая пострадаете. Через тридцать минут после заражения ваша кожа и слизистая покроются язвами. Уродливыми, очень болезненными волдырями. То же самое произойдет внутри вас. Будут поражены легкие, печень, лимфатические узлы. Вы станете кашлять кровью. Температура поднимется выше сорока. Ваше тело превратится в одну сплошную гноящуюся язву. Прежде чем вы умрете, вам придется страшно мучиться не меньше сорока восьми часов. Ни один наркотик не снимет боль.

Инга узнала голос профессора Бренера и тихо рявкнула:

– Заткнись, еврейская морда!

– Инга, что с заложником? – произнес уже другой, незнакомый голос.

– Притомился и уснул.

– Что вы ему вкололи?

– Не твое собачье дело!