Антикиллер

– Берешь? – он не таясь вертел в руках опасную игрушку – Когда-нибудь пригодится!

– Да нет, – Рында отступил. – Откуда деньги... И вообще...

– Не созрел значит... Пистолет исчез.

– Ну смотри... А то закопают, как Психа...

Баркас захохотал неизвестно чему, выудил из кармана гильзу и швырнул в стекло примеченного киоска, а выглянувшей светловолосой голове погрозил пальцем.

– Ладно! – лицо бригадира вдруг сделалось непроницаемым. – Завтра день расчета. Обойди всех и предупреди – ставка увеличивается на двадцать процентов. Инфляция! Да, за блядей – сорок процентов, за наркоту – пятьдесят. Пусть платят, суки!

Баркас с шумом развернулся, и красная «тойота», мигнув подфарниками, рванула по Большому проспекту.

«К чему он Психа приплел?» – тяжело заворочалась тревожная мысль.

Бывшего контролера рынка замочил неизвестно кто, убийство осталось нераскрытым, как и много других. Но в отличие от всех остальных не менты подозревали кого-то из блатных, а блатные были уверены, что руку приложил майор Коренев, хотя и выкрутился: не доказали ему ничего, как часто сейчас бывает...

Вспомнив Лиса, Рында поежился, заныла челюсть в месте сросшегося перелома и холодок по спине пошел – такой зверюга мог и его, и Баркаса замочить. Да что Баркас! Щептались, что он самого Шамана пообещал списать. И тот поопасился, слинял до поры...

Только майора свои же менты и схавали за какое-то говно. Видно, многим мешал...

Рында потер челюсть. Настроение испортилось. Правда, имелась возможность подправить его, портя настроение другим. Он стал обходить ларьки, сообщая о предстоящем повышении ставок.

* * *

Попугай стоял на стреме, Амбал с Башкой ждали припозднившегося фраера. На пустыре было темно, огоньки сигарет, разгораясь при затяжках, высвечивали квадратные челюсти, нервно кривящиеся губы и подрагивающие ноздри. Вряд ли Амбал и Башка при свете дня обнаружили большое сходство, но сейчас ночное ожидание «дела» превращало их в близнецов. И мысли были почти одинаковыми.

– Рынду в бригаду взяли, – смачно сплюнул Амбал. – «Пятачок» охранять. Сегодня не поздоровался, не подошел, когда я позвал...

– Сука, – отозвался Башка, но довольно вяло.

– И выкуп за уход не заплатил! – зло Продолжил Амбал. – Тамарка ушла, теперь Таньку за собой тянет... А мы что делать будем? Бабки им за харево отстегивать?

Башка молчал. Он зная, что Амбал пытался по старой памяти подкатиться к Томке, но получил от ворот поворот. А он этого не любит. Но допытается сам не лезть в дерьмо, а использовать кого-то другого. Например его, Башку, если не сумеет выкрутиться.

– Тамарка теперь центровая. Кто мы для нее? – как можно нейтральней сказал Сашка.

– Кто? А вот смотри...

Костистая рука ухватила Башку за затылок, огонек сигареты описал полукруг и прижался к щеке.

– Ты что, омудел?! – ощущая острую боль и запах горелого мяса. Башка задергался, с трудов вырываясь из цепкой хватки. Правая сторона лица ощущалась огромным нарывом.

– Сейчас посмотрим, кто омудел!

Щелкнул, выбрасывая клинок, пружинный нож и двенадцать сантиметров отточенной стали ворохнули воздух у самых глаз.

– Шкифы выну, падла! Я главарь команды, а не ты, и не Рында, – страшно шипел Амбал. – Центровые, верховые... Срал я на них! Кто ушел без разрешения и выкуп не внес – тем разборка будет! А Томку делал и делать буду! Бесплатно! Иначе писану поперек рожи – пусть покрасуется!

Попугай свистнул один раз. Амбал замолк. От автобусной остановки, сокращая дорогу, через пустырь шел человек.

– Идет... Ну!

– Я не могу... Башка держался за щеку, ясно давая понять, что толку от него не будет.

– Хрен с тобой! Я и без тебя обойдусь!

Хищная тень мотнулась прохожему наперерез, и сразу послышались быстрые, вязкие, как в тесто, удары. Человек неловко попытался защититься, но был сбит на землю. Рыча и невнятно матерясь, Амбал топтал его ногами. Когда тело перестало шевелиться, он привычно обшарил карманы, снял часы, сунул за пазуху бумажник.

Попугай свистнул два раза.

– Атас!

Амбал и Башка, стараясь громко не топать, перебежали на другую сторону пустыря, пролезли сквозь дыру в заборе, не торопясь прошли два квартала.

– Хорошо в сторонке стоять? – настроение у главаря улучшилось, поэтому в вопросе не было злобы – обычная издевка. – Я его за минуту замесил!

– Сколько хоть ему лет? – обиженно оглаживающий ожог Башка позволил себе подковырку: мол, может, ему уже девяносто, тогда чем хвалиться?