Внеклассное чтение. Том 1

Вот и правильно, что дал человеку выговориться, понял Митя. Теперь он и выслушает внимательней, и отнесется добрее.

— Да-да! — заговорил Митридат, с каждым словом всё больше волнуясь. — Случилось ужасное несчастье, подлое преступление! Я путешествовал из Санкт-Петербурга в Москву, сопровождая даму, достойную самого уважительного отношения. Не только из-за своей знатности — а Павлина Аникитишна принадлежит к одному из наисиятельнейших семейств империи, — но главным образом из-за своих несравненных достоинств. Несчастье ее жизни — редкостная красота, из-за которой…

— Стойте! — Старик поднял ладонь. — Мой юный друг, по вашему волнению я догадываюсь, что вы повествуете о чем-то чрезвычайно важном, однако слова проистекают из ваших уст с недогонимой ретивостью, и я половины сказанного не понимаю. Будьте милосердны к тем, кто не наделен, подобно вам, сверхъестественной скоростью языка и мысли, ибо…

Митя понял, что по всегдашней дурной привычке глотает слова. Данила же, наоборот, изъяснялся столь неспешно и по старомодному витиевато, что пришлось и его, в свою очередь, перебить.

— Хорошо хорошо! — нетерпеливо махнул рукой Митя и постарался выговаривать слова медленней. Это было и правильней, потому что на ходу надо было еще соображать, о чем говорить, а о чем лучше умолчать.

К примеру, имя светлейшего князя Зурова поминать не следовало. Кто ж осмелится идти против самого Фаворита?

— Мы ехали в карете, я и госпожа Хавронская. И настиг нас некий страшный человек, который слуг умертвил, а Павлину Аникитишну пленил. Такое ему было приказание от некого значительного лица, одолеваемого сладострастным безумием…

Вот так, не пускаясь в излишние подробности, всё и рассказал.

Данила слушал нахмурясь. Сначал сидя, потом вскочил, стал расхаживать по горнице.

Закончил Митя словами:

— Надо в деревню бежать, за подмогой. А еще лучше солдат. Этих-то пятеро, и все с оружием. К исправнику нужно.

Хозяин яростно подергал себя за седую бороду.

— Исправник в Вишере, это двадцать верст. Да и знаю я его — дурак, ничего не сделает. Не нужно нам никого. За ночь они никуда не денутся, а перед светом пойдем на дорогу, посмотрим, что за Пикин такой. Разберем это дело сами.

Митя так и ахнул. Хороши разбиральщики, старый да малый!

— Сударь, вы же не рыцарь Ланцелот, а лекарь! — попробовал он образумить расхрабрившегося деда.

А тот только ногой топнул:

— Рассердили вы меня, Дмитрий Карпов, своей историей. Вижу, пока я в лесу от людей спасался, жизнь еще подлей, чем прежде, сделалась, а я подлость никогда сносить не умел. Вы правы, я нынче человек мирный и смирный, ремеслом врач, но, клянусь Разумом (и можете мне верить, ибо Данила Фондорин никогда не лжет), гнев лекаря — штука куда более опасная, чем полагают некоторые.

Глава одиннадцатая

ЧЕЛОВЕК-НЕВИДИМКА

— Шеф, вы что, больной? Врача вызвать? — Валя дернула Николаса в противоположную сторону. — Какое метро? Вы болван, Тюбинг! Во-первых, ночь-полночь, а во-вторых, мы же на вашем панцервагене приехали!

Побежали к припаркованной за углом машине, сели, но отъехали недалеко.

Клубные вышибалы оказались ушлыми: не только вызвали милицию, но еще, оказывается, запомнили, на каком автомобиле приехали долговязый мужчина и его эффектная спутница — приметили их еще, когда Фандорин собирался встать перед клубом, а потом отчего-то передумал и отъехал подальше. Машина ГНР, группы немедленного реагирования, была неподалеку. Буквально через минуту после того, как Николас сел за руль, и через пятнадцать секунд после того, как он с третьей попытки завелся, «жигуленку» перегородил дорогу милицейский «уаз».

— Ты пистолет выкинула? — нервно спросил Фандорин, вылезая из машины и суя руку в карман за документами.

Ах, как неудачно! Объясняйся теперь, что да почему. А бандиты тем временем очухаются и примут меры. Выйдешь из отделения — тут тебя и встретят.

— Вынул руку, завалю! — бешено заорали на магистра из темноты.

Лязгнул затвор автомата, и Николас испуганно вскинул руки кверху. Ну конечно, их принимают за мафиози, пытающихся скрыться после «разборки». Изрешетят, и будут правы.

— Руки…, на капот!

Оперся ладонями о холодный металл. Валя встала рядом.

— У тебя документ какой-нибудь есть? — шепнул Фандорин.

Валя не ответила. Щурясь на свет фар, оглянулась через плечо. Действительно, что толку от документа, если бы он и имелся? Там будет написано «Валентин Сергеевич Глен». И начнется цирк шапито.