Антикиллер-3: Допрос с пристрастием

Леший торопливо допил остатки водки, снова налил. Вопреки ожиданиям, блаженное всепрощающее забытье не пришло. Наоборот, появилась беспощадная ясность мыслей. Нахлынули воспоминания. Он не любил возвращаться в прошлое. Да и, честно говоря, поводов для ностальгии было немного. А того, о чем стоило забыть, хватало с лихвой…

Внезапно перед глазами возникло лицо Нюрки. Не такое изможденное и старое, как во время последней встречи, а молодое гладкое личико шестнадцатилетней девочки. Ему тогда было двенадцать. Старшая сестра осталась единственным родным человеком после смерти матери и года три кормила его, пока он не стал работать «на подхвате» у Фимы Щипача. Она и на свиданки к нему ездила, и передачи присылала. А тогда авторитета еще не было, и продукты приходились очень кстати…

А потом младший брательник ей судьбу определил, отблагодарил, значит… С Мишкой Щуплым они познакомилась на Свердловской зоне, тот выходил на год раньше, ну Леший и написал малевку сеструхе, чтоб приютила на первое время… А когда год прошел, то оказалось, что Мишка уже самый настоящий ейный муж с законным штампом в паспорте!

Жили они хорошо, душа в душу, Мишка ее даже пальцем ни разу не тронул. Любил он Нюрку – по-своему, по-босяцки, но любил. И не пил почти, карты не катал, всю добычу нес в дом, а парень он был фартовый… Нюрка свою фабрику с изнуряющими тремя сменами забросила, приторговывала вещичками на рынке, машину купили, «Москвича» – на зависть соседям! Вообще, Мишка пацан нормальный был, вменяемый, Леший с ним и на воле дружбу водил, несколько дел вместе сделали, выпивали иногда, по праздникам, по-домашнему так, под хорошую закуску, пластинки душевные. А один раз, на Первое мая – праздник трудящихся всего мира, вышли они во двор покурить, а Мишка размяк и пожаловался:

– Пошли с корешом по наводке на верную кражу в Заводском, а хозяева неожиданно вернулись! Пришлось мужика гвоздодером отоварить, да слишком сильно вышло, к тому же по башке попал… Как бы не окочурился…

– А с хозяйкой что? – спросил Леший, но Мишка отмахнулся.

– Хозяйку Сенька Холодный в ванную затащил, связал там ее, что ли… Это, короче, не мой вопрос. Вот если я мужика грохнул, тогда дело пахнет керосином…

– А Сенька не продаст? – заботливо осведомился Леший.

– Да нет. Он в Волгоград дернул, тетка у него там… Он тогда похлопал шурина по плечу, успокоил:

– Вылечат его, не парься! Пойдем, еще выпьем!

А утром позвонил Лису из телефона-автомата и хриплым с перепою голосом спросил:

– Что там у вас на Заводском?

– Разбой с изнасилованием, – настороженно отозвался Лис. – Два трупа. А что?

– Да так, ничего…

Леший повесил трубку, ходил взад-вперед по улице, думал, а через полчаса перезвонил:

– Там Мишка Щуплый с Сенькой Холодным работали. Сенька в Волгограде, у тетки, а Мишка здесь, пиши адрес…

Потом не выдержал, поехал к дому сеструхи и как раз увидел, как два опера и участковый в форме вытащили из подъезда шуряка с закованными сзади руками. Мишка вырывался и яростно орал:

– Пустите, суки! Порву всех-х!!! Менты позорные!!!

А Лис подошел и как дал ему по башке пистолетом – кровь так и брызнула! Мишка сразу обмяк и только злобно щерился окровавленным ртом. Сеструха выбежала следом, заорала истошно:

– Гады, фашисты, да что вы делаете! Вы же его убьете! И долго выла вслед уходящей машине…

Лешего передернуло. В ушах, перекрывая гул транспортного потока, снова бился женский вой, полный безнадежности и тоски. Перед глазами мелькнула окровавленная рожа Мишки…

Еще один стаканчик наполнился до края. Водка пролилась в горло, как вода. Желанное беспамятство все не приходило. Он откинулся назад и застыл, уткнувшись невидящим взглядом в трясущийся потолок. Нюрка тогда прибежала к нему, рассказала про беспредел ментов, плакала, выла… А он сочувствовал и успокаивал, говорил, что, может, ошибка вышла. На ошибку она и надеялась до самого суда. Только никакой ошибки не оказалось. Мишку с Сенькой расстреляли – тогда убийства так легко не прощали. А среди пацанов прошел слух, что это Мишка Сеньку заложил – больше никто не знал, что он к тетке поехал… А Нюрка после этого сошла с катушек – пьянки, гулянки, на зону пару раз попала, бомжевала последние годы, да так и пошла за своим Мишей…

Леший повалился на пахнущие пылью и мышами ковры и, не мигая, смотрел вверх. Темные пятна сырости на потрескавшемся бетоне складывались в картинки, как в детском калейдоскопе. У него в детстве не было калейдоскопа, а у Витьки Семенихина был, и маленький Леший его украл. Забрался за сараи, долго любовался яркими сказочными узорами, потом, понимая, что нести домой игрушку нельзя, расколотил ее кирпичом и был очень разочарован: никакого волшебного царства внутри не оказалось – только зеркальный трехгранник и горстка тусклых стекляшек…