Евгений не был бойцом, особых материальных благ он не жаждал, мечтал лишь об одном – чтобы ему дали возможность спокойно заниматься живописью. Поэтому никаких истерик в правлении Союза художников Женя не закатывал, приходил домой с работы и становился к мольберту. Работал он очень быстро, а потом просто развешивал картины дома. После кончины мужа у Лены осталось очень много его работ – на стенах не было пустого места, да еще часть холстов просто стояла в чулане.
Шли годы, Лена вышла замуж за Романа Опушкова и прожила вполне счастливо несколько лет. Леночка была отличной женой и доброй женщиной, она не бросила после кончины второго мужа свою приемную дочь Веру, заботилась о девочке, как могла. Вот только картины Жени снять со стен отказывалась.
– Никто же не предлагает их ножом порезать и на помойку снести, – говорил в свое время Опушков, – давай просто в чулане устроим. Обои везде сменим, поклеим светлые, а то прямо в депрессию от этих картинок тянет.
Но более чем неконфликтная Лена в споре о работах первого мужа проявляла невесть откуда взявшееся ослиное упрямство.
– Нет, – категорично отвечала она, – Женя перед смертью просил его картины не трогать!
Роман злился, но сломить упорство жены не мог. Один раз Опушков воскликнул:
– Выбирай: либо я, либо мазня!
Лена, не моргнув глазом, ответила:
– Раз так стоит вопрос, то сомнений нет. Собирайся и уезжай к себе.
– Значит, ты любишь его до сих пор, – встрепенулся Роман.
– Он мертв, – тихо ответила Лена, – не надо ревновать. А картины – мои талисманы. Перед смертью Женя просил их со стен никогда не снимать. Вот прямо взял меня за руки и велел: «Поклянись, что не тронешь холсты! Имей в виду, рано или поздно они принесут тебе счастье».
Глава 29
Можно посмеяться над позицией Лены, которая была полностью уверена в правоте слов своего первого мужа, только женщина ни разу не покусилась на его произведения. Верила ли она в обещанное счастье? Одно время, наверное, да. А потом, после кончины и второго мужа, Опушкова, надежда на веселую, безбедную жизнь начала таять.
Но не зря люди говорят, что истинная вера всегда вознаграждается. Лена таки дождалась чуда.
Однажды поздно вечером, около одиннадцати, в квартире вдовы раздался звонок в дверь.
– Кто там? – удивленно спросила Лена.
– Это Михаил Попов, – ответил незнакомый мужской голос. – Скажите, Евгений дома? Или он тут больше не живет?
– Евгений? – удивилась Лена. – Какой Евгений? Фамилию назовите.
– Арбузов, – отозвался незнакомец.
Сообразив, что к ней пришел некто, очевидно, долгие годы пролежавший в нафталине, Лена распахнула дверь и увидела высокого лысого дядьку в клетчатом пиджаке и дурацких ярко-желтых ботинках.
– Сорри, – сказал он, – понимаю, что время сейчас позднее, но не утерпел… Так Женька где? Я Миша, его близкий приятель еще с институтских времен.
Лена вгляделась в лицо незнакомца, а тот, совершенно не ощущая разливавшейся в воздухе напряженности, продолжал:
– Так как? Позовете Женю? Вы ему кто?
– Вдова, – тихо ответила Лена.
Михаил ахнул:
– Женька умер!
– Да, – кивнула Лена.
– Но он же молодой, мы с одного года… Как? Когда?
Видя, что гость разнервничался, Лена пригласила незнакомца на кухню и неожиданно рассказала о своей жизни. Что заставило ее, обычно сдержанную, разоткровенничаться, она и сама не поняла. Узнав о не слишком счастливой судьбе Лены, Михаил в ответ изложил собственную биографию. Его история была традиционна: уехал в Израиль, потом перебрался в США. Сначала бедствовал, работал уборщиком в русском ресторане и водил такси, затем пристроился на радио, и тут ему повезло. Через год у Попова была своя программа о художниках, в живописи бывший выпускник Строгановки разбирался великолепно. Дальше – больше. Поднакопив денег, эмигрант сумел открыть небольшой магазин-салон и сейчас весьма успешно торгует полотнами. В Россию Попов не ездил, но в последний год на него вдруг навалилось неистребимое желание побывать в Москве, вот Майкл и прикатил на Родину, где испытал горькое разочарование: никого из прежних друзей не осталось. Одни спились и потеряли нормальный облик, другие, как он сам, давно уехали из России, третьи перестали заниматься живописью, ушли в бизнес, а один из бывших однокурсников взлетел на самый верх политического Олимпа и сделал вид, что никогда не был знаком с человеком по имени Миша Попов.