Накануне солнечного затмения

Всего комнат в квартире было три. Было уютно, во всем чувствовалась заботливая женская рука. Жанне вдруг послышалось, что за стеной стрекочет огромный кузнечик. Она не удержалась и заглянула туда, откуда слышалась песня неугомонного насекомого. Нина Васильевна сидела за швейной машинкой. Нога прижимала педаль, левая рука придерживала ткань. Правой она то и дело поправляла сползающие очки. В комнате было полно салфеточек, вышитых Ниной Васильевной, да и покрывало на диване в тон занавескам и чехлам огромных кресел наталкивало на мысль, что все это тоже ее рук дело. Похоже, она сидела за швейной машинкой целыми днями. Жанна невольно попятилась.

Это его дом! У него есть жена и сын, как можно было об этом забыть? Мальчик сейчас в школе, первая половина дня. Сколько ему? Лет четырнадцать, так же как и Сереже-младшему? Интересно, в каком возрасте Владженился? Кузнечик все также непрерывно стрекотал. Кажется, все остальное было Нине Васильевне безразлично.

— Ты идешь? — услышала она. Влад уже нашел нужный документ и теперь спешил.

Провожать их хозяйка не пошла. Влад захлопнул дверь и, не дожидаясь лифта, ринулся к лестнице. Жанна едва за ним поспевала. А может быть, она предпочла бы воспользоваться лифтом? Но Влад никогда не спрашивает, что она хочет, а чего не хочет!

В машине Жанна почувствовала себя плохо. Нет, ее не тошнило, просто сердце внезапно сжалось, руки и ноги похолодели, и такая тоска охватила, что жить не хотелось! «Боже, что я делаю?!» — с ужасом подумала она. И крикнула:

— Останови машину!

Влад никак не отреагировал.

— Останови! Ты что, не слышишь?!

— Какая муха тебя укусила? — отмахнулся он. — Мы опаздываем.

Она посмотрела на ручку дверцы и подумала — до чего же хочется ее открыть! На ходу, чтобы упасть на землю и разбиться. Насмерть.

— Я хочу выйти! Если ты не остановишься, я все равно выйду!

Влад со злостью надавил на тормоз. Машина вильнула и замерла на обочине.

— Ну?! — оскалился он.

— Я хочу наконец услышать от тебя что-то хорошее! Человек ты или нет?!

— Ты забываешь, что нас люди ждут!

— Да какие люди?! Кто это люди?! Два жирных жмота-бегемота, от которых ты отличаешься только тем, что пузо не успел еще отрастить? Они люди, а я кто?

— У тебя что, припадок?

— Я хочу услышать, кто я для тебя!

— У меня нет времени для объяснений.

— Ах, времени нет? Тогда у меня для тебя тоже нет времени! Я ухожу!

— Давай, катись! Психопатка!

— А ты…

Она не договорила и выпрыгнула из машины. Влад надавил на газ и уехал. Жанна растерялась. Она не ожидала, что все так плохо кончится. Подождала на обочине, ежась от холода: а вдруг вернется? Нет, он и не собирался возвращаться. И мобильный телефон молчал. Это была их первая ссора. Жанна не сомневалась, что уступить придется ей.

Была поздняя, холодная весна. Ветер пронизывал до костей, и она поспешила к метро. Что делать? Ехать на работу или не ехать? Возвращаться в офис не хотелось. Сегодня она хочет домой. И еще очень хочет поплакать.

А дома ее ждало письмо. Жанна боялась, что нужную ей почту может взять Александра Антоновна, но та ленилась проверять почтовый ящик. Письмо было от матери Сабины, то бишь Маши. Писала она, что приболела, поэтому написать ответ смогла не сразу. Да и теперь здоровье слабеет, хозяйство в тягость, поэтому за приглашение приехать повидать внуков большое и сердечное спасибо. Верно, пришла пора бросить и деревню, и дом, и хозяйство. Хотя на работу по дому силы еще есть. И вот тут-то начиналось самое интересное. Мать Маши утверждала, что незнакомая девушка что-то путает. Родственницу ее, двоюродную сестру Александру, еще в конце июля схоронили. О чем и было написано дочери Марии. Не виделась она с детьми Александры много лет, с тех пор как те уехали из поселка. Тогда Машеньке было от силы годика четыре. Когда она уже стала знаменитой Сабиной Сабуровой, родня хотела попросить у нее помощи: у внучки Александры, Валечки, сохнет ножка, нужны большие деньги на врачей. Сами поехать в столицу они не могли. Это ж такие деньги! Вот и попросили заезжую женщину отыскать знаменитую родственницу и передать просьбу. Потом будто бы пришло письмо от этой женщины, что Сабина помочь отказалась, что тетку совсем не помнит, а детей ее тем более. Сама Матрена Архиповна ни о чем таком не знала. Переехав, родственники нового адреса не оставили, и она была уверена, что всякая связь между ней и двоюродной сестрой Александрой прервалась. Только когда ее телеграммой вызвали на похороны двоюродной сестры, она повидалась с племянницей. Дочь Александры, расплакавшись, сказала, что смерть, мол, всех помирит, и Машеньку они простили. Тут-то мать Маши обо всем узнала и была сильно возмущена, о чем тут же написала дочери.