Накануне солнечного затмения

«…мой эдельвейс. Этот цветок растет на скалах в гордом одиночестве, которое можно принять за эгоизм. Говорят, что он не особенно красив. Кроме роскошного названия, в сем растении нет ничего привлекательного. Отчего же люди так упорно лезут в гору, чтобы если не сорвать, так хоть посмотреть? Мой путь туда же, наверх. По глупости и по молодости лет мне хотелось взлететь туда сразу. Казалось, что если видна цель и виден путь, по которому надо идти, то это легко и просто. Но я сорвалась со скалы и впервые в жизни увидела, как глубока пропасть. Одни говорят, что там, на дне, рай. Другие с пеной у рта твердят об аде. Я проверила. Там нет ничего. Ни-че-го. Кроме вечного покоя. Аминь.

Так вот, набросав на бумаге несколько строк в честь своего воскрешения, я внимательно их перечитала и решила, что не стоит спешить. Ну какой дурак полезет наверх без страховки? И надобно прихватить с собой что-то, что особенно понравится гордому цветку. Славу, деньги. А как же без них? Цветы тоже люди. Они хотят расти не где-нибудь, а в ухоженном саду, где много солнца и климат приятен. И хотя мой-то горный, но тоже хочет быть нормальным человеком. Эдельвейсы, увы, вырождаются!…»

Она нуждалась в страданиях, как в хлебе и в воде. Как в воздухе, которым дышат. Ей нужен был только повод, чтобы всю жизнь мучиться. Она его нашла. Трудно подобрать более удачную кандидатуру, чем Влад.

• В моих мечтах уже все было,
• В твоих мечтах все решено,
• Но для чего, какая сила
• Друг к другу тянет нас давно?

• Ей не нашли обозначенья,
• Оно в словах искажено.
• Тебя прибьет ко мне теченье:
• В моих мечтах все решено.

Там же были тексты ее песен, известные теперь всем. И знаменитое «Мы с тобой на краю — в раю…». Там было все. Все, что принесло ей славу и деньги.

«…Я могу не только влезть на эту гору, я могу ее свернуть. Я могу заставить миллионы людей слушать меня и плакать вместе со мной. Я могу сделать так, что мое лицо будет известно каждому, могу смотреть отовсюду — с экрана телевизора, с рекламных плакатов в метро, в автобусах, на улицах. Я все могу. Кроме одного. Сделать так, что он меня полюбит. Ну не любит он меня, и все. Хоть умри. Хоть весь мир выверни наизнанку. Да, он со мной встречается. Улыбается, говорит то, что я хочу услышать. Спит со мной, когда я намекаю, что неплохо было бы это сделать. Утверждает, что готов развестись с женой и переселиться в мой дом, стать моим мужем. Но это-то и есть самое страшное. Потому что, если бы он хотел стать моим мужем, он сделал бы это еще двадцать лет назад, а не теперь, когда у меня есть слава и деньги. Я попала в расставленную собой же ловушку. Почти двадцать лет я добивалась его, работая, как проклятая. Я шагнула из безвестности, из маленького поселка на лучшие концертные площадки страны. Я покорила миллионы. И получилось, что этим я его купила. Всего-навсего купила! Да, он пришел. Но не с любовью и не за ней. То, что ему нужно, у меня есть. Но у него нет того, что нужно мне. Он меня не любит…»

Жанна сидела подавленная. Неужели же она так и не поняла? Он просто не способен любить! Никого! Кроме себя!

Самая последняя запись была самой короткой:

«Этого не может быть!!! Все оказалось гораздо хуже…»

По дате последнего изменения файла Жанна поняла, что Сабина написала это незадолго до смерти. Перед фразой стремя восклицательными знаками было пропущено много строчек. Пробел, пробел, еще пробел. Видимо, Сабина, перед тем как написать последнюю фразу, раз десять надавила на клавишу «Enter». Машинально. Пробел, пробел, еще пробел…

Что такое? Или ей послышалось, или в дверь кто-то звонит? У Матрены Архиповны есть ключи, у Сережи-младшего тоже. Она опрометью бросилась из кабинета, слетела по лестнице…

У входной двери стояла Эля, одна. Куртка расстегнула, волосы растрепаны, лицо раскрасневшееся, но счастливое.

— Господи, что случилось?! — удивилась Жанна.

— Ничего. Я приехала из школы. Остановила экспресс и попросила дяденьку высадить меня у коттеджного поселка. Он с меня даже денег не взял!

— А почему одна?! Где Сережа?!

— В школе. Почему я должна его ждать? — гордо сказала Эля.

— И ты ему ничего не сказала?! — охнула Жанна и кинулась в дом искать мобильный телефон.

Только позвонив Сереже-младшему и успокоив его, она без сил опустилась на диван. Представила вдруг: восьмилетняя девочка, с ранцем за плечами, одна, идет по тропинке к коттеджному поселку…