В санаторий они так и не попали, выяснилось, что профком оплачивает только проживание, а еда и билеты за свой счет. Вот супруги Малина и решили, что незачем за семь верст ехать киселя хлебать да зря денежки тратить.
Несколько месяцев Ванда провела в тревожном ожидании, но никто ее не беспокоил, не звонил и не требовал выплатить деньги за телик.
Спустя некоторое время Ванда успокоилась. Приятель Эдика, несмотря на хамское поведение, оказался честным человеком и, наверное, исправно вносил платежи.
А потом вдруг явилась я. Ванда сразу поняла, кто был тем человеком, назвавшимся Малиной. Сообразил, о ком идет речь, и Эдик. Когда за мной закрылась дверь, Эдик вдруг сказал жене:
– Ты, того, лучше молчи.
– Говорила же, что этот хмырь нас до добра не доведет, – стала закипать Ванда, – во что он тебя втравил?
– Ну… не знаю, – забубнил Эдик, – ерунда какая-то, забудь!
Вечером муж ушел, вернулся под утро пьяный, упал в кровать, продрых сутки и впал в незапланированный запой.
И тут Ванда пришла в полнейшее негодование. Она столько лет хорошо жила с Эдиком, не было у пары никаких проблем, притерлись друг к другу, привыкли, притерпелись. Вдруг, нате вам, появляется некий друг детства и разом нарушает сложившийся порядок. Этот Миша явно сбивает Эдика с истинного пути, втягивает его во всякие махинации, поит водкой…
– Вот что, – сердито говорила сейчас Ванда, – мой-то пьяный лежит. Я в его записной книжке телефон нашла, запиши-ка номерок этого Попова. Он паспорт брал, набедокурил, а моего отвечать подставил. Ступай к пакостнику да потряси его. Только сделай милость, про меня ни гугу, а то Эдька обозлится. Если этого Мишку за решетку сунут и он перестанет Эдика спаивать да в глупости вовлекать, я тебе четыреста баксов верну. Только муж ничего знать не должен. Хорошо?
Я сказала:
– Будь спокойна, отлично тебя понимаю, сама выросла среди алкоголиков, знаю, каково приходится семье, если хозяин выпивоха. Давай телефон, я с Михаилом разберусь.
– Пиши! – обрадованно воскликнула Ванда. – Я не стала бы мужу перечить, только очень уж хочется от этого Попова навсегда избавиться. Пусть его посадят, мне спокойней будет.
Вторая рабочая смена на телевидении прошла на редкость спокойно, и в десять утра я вышла из здания на улицу Королева совершенно бодрой. В голове складывался план действий на сегодня: так, сейчас соединюсь с Михаилом Поповым и…
В кармане закурлыкал мобильный, я поднесла его к уху и моментально покрылась липким потом.
– Виола Ленинидовна? – прозвучал в голове спокойный, как всегда, голос редактора Олеси Константиновны. – Я прочитала вашу рукопись.
Я прислонилась к забору и попыталась унять дрожь в ногах. Если вы думаете, что писатель приносит свое творение в издательство, кладет папку на стол и преспокойно убегает, чтобы сесть за создание очередного шедевра, то сильно ошибаетесь. Лично я, отнеся очередной труд Олесе Константиновне, теряю сон и покой до того момента, пока она ровным голосом не сообщает:
– Роман мною прочитан.
Вот тогда меня отпускает, и я подавляю в себе желание напиться до поросячьего визга. Увы, фразу «К вам вопросов нет» Олеся Константиновна сказала мне лишь один раз, как правило, она говорит совсем иное, вот как сейчас:
– Очень прошу приехать в издательство, есть недоработки.
Смахивая пот со лба, я кинулась к «Жигулям» и понеслась в «Марко» на очередную головомойку.
Олеся Константиновна выложила на стол папку и воскликнула:
– Ну, Виола Ленинидовна, можно сказать, вы превзошли себя!
Редактор никогда не хвалит меня, я ни разу не слышала из ее уст что-то типа «Это изумительно» или «Великолепный сюжет», поэтому сейчас обрадовалась почти до потери пульса.
– Вам так понравилось?
Олеся Константиновна наклонила голову набок.
– Честно говоря, я смеялась от души!
– А! Наверное, в тот момент, когда главная героиня падает в лужу?
– Вовсе ничего веселого в той сцене я не нашла, – вздохнула Олеся Константиновна, – если человек шлепнулся в грязную воду, это грустно!
Я насторожилась.
– Тогда что вам показалось смешным?
Редактор взяла один листок.
– Действие у вас начинается в августе. Вот, в первом абзаце: «Стояла жара». Верно?
– Да.
– На сороковой странице главная героиня ходит в сарафане!
– Точно.
– Хорошо, – прищурилась Олеся Константиновна, – но на пятидесятой она уже в шубе и под ногами у нее бодро скрипит снег.