Город без полиции

– Значит, пожалели ее и решили помочь? – после паузы спросил парень. К этому моменту Таня припомнила, что говорила о нем Эви, и сосчитала, что сейчас Андрею никак не может быть больше двадцати шести. «Почти мой ровесник!» Это окончательно ее раскрепостило, и она без стеснения ответила:

– Конечно. А вам что, совсем ее не жалко?

– Мне-то? – Его голос зазвучал глухо, Таня поняла, что коснулась больного места. – Мне-то ее, пожалуй, жалко. Одинока, говорите? Муж умер... Что ж она не приедет обратно?

– Может быть, боится, что не нужна вам? – покривила душой Таня, снова вспомнив слова Эви. Та говорила, что ее клиентка с легкостью перешагнет через кого угодно, чтобы добиться своего, и если вспомнила сейчас о сыне, оставшемся в Москве, так только потому, что начала испытывать материальные затруднения. Ничего этого вслух она, разумеется, не сказала, а лишь добавила: – Вы разве были бы рады, если бы она приехала?

– Может, был бы, – с сомнением ответил Андрей. – Я, в общем, не за себя расстраивался, а за бабулю. Она да, сильно переживала, что мы никак не общаемся. И потом, сами подумайте, я-то молодой, здоровый, а бабуля уже не девочка, всего можно ждать, так? А мать ни разу за восемь лет не позвонила!

Таня должна была согласиться, что такое вопиющее невнимание к собственной родительнице говорит, как минимум, о чудовищном эгоизме. «А если прямо выражаться, сволочь эта Ирина, больше никто!» – решила она про себя. Она уже понимала, насколько та исказила правду, описывая свое трагическое положение, но странно – не испытывала раскаяния, что заступилась за Ирину. Во всяком случае, Андрей ее в этом не упрекал и, казалось, был даже рад с кем-то поделиться своей обидой.

– Как вас зовут? – спохватился он. – Говорим уже полчаса, а я...

– Таня, – просто ответила та, решив, что длинное «Татьяна» к ситуации не подходит.

– Таня? – отчего-то обрадовался тот и немедленно пояснил: – Мою бабушку тоже так зовут.

– А вы к ней очень привязаны, я чувствую, – засмеялась девушка.

– Знали бы вы мою бабулю! – с воодушевлением ответил Андрей. – Ей шестьдесят пять, а она еще год назад ходила в горы! Сломала ногу, с тех пор пришлось завязать, сидит дома. Она и меня к горам с детства приучила, вот я только что с Эльбруса вернулся. А знаете что, Таня? – Его голос зазвучал заговорщицки. – У меня есть один план, но вы должны мне помочь. То есть ничего вы мне не должны, но если б согласились, мы бы здорово порадовали мою старуху!

– Я согласна! – заявила девушка с такой молниеносной быстротой, что обдумала свой ответ, когда он уже прозвучал.

– Правда? – радостно воскликнул Андрей. – Тогда давайте встретимся! Куда за вами заехать?

Таня хотела было сказать, что в настоящее время никуда ехать не может по причине болезни, встречаться у нее дома неудобно, так что план, который «порадует старуху», придется отложить, но не произнесла ни единой из благоразумных отговорок, которые были у нее наготове. Андрей понял затянувшуюся паузу по-своему:

– Вы что, передумали? Ну да, конечно... – Его голос посерьезнел и сразу стал взрослее. – Зачем вам чужие проблемы... Ну все равно, спасибо, что нашли меня. А то бы я и не знал, что мать меня искала...

– Постойте! – воскликнула Таня. – Я же не отказываюсь! Просто я простыла, у меня небольшая температура и... И в общем, я могла бы с вами встретиться, – совершенно неожиданно закончила она.

– Простуду я вам вылечу, – пообещал Андрей, снова обретая жизнерадостное настроение. – Куда за вами заехать? Давайте адрес! Я сейчас в клубе, ну да ничего, обойдутся без меня.

Повесив трубку, Таня принялась торопливо одеваться – Андрей обещал быть максимум минут через сорок. Мимоходом она измерила температуру, электронный градусник, жалобно пискнув, выдал цифры «38,5». «Что бы сказала мама?» – подумала она и при этой мысли метнулась к журнальному столику и сняла трубку с телефона. «Страусиная политика, – думала девушка, причесываясь в ванной и критически осматривая в зеркале свое бледное лицо. – Решила быть такой смелой-смелой, а трубку все-таки снимаешь, чтобы ни с кем не объясняться. Недалеко ты так зайдешь! Тебя опять поймают, отшлепают и поставят в угол». Она подкрасила губы и, сдвинув брови, погрозила пальцем своему отражению:

– Как ты можешь? – страшным голосом спросила она. – Скачешь на свиданку с первым встречным, а еще замужняя женщина!

Если у нее и оставались какие-то сомнения, после этих слов они рассеялись окончательно. Ей нужно было уехать из дома, необходимо с кем-то поговорить, и чем меньше она будет знать этого человека, тем лучше! Теперь она начинала понимать людей, которые дают объявления о знакомстве, звонят по телефону доверия, ищут помощи вслепую, наугад, потому что все остальные методы их подвели. «Если я сейчас не уйду отсюда, то что-нибудь расшибу!» – Выйдя в комнату, она осмотрелась и поняла, до чего ей все осточертело. Стандартная однокомнатная квартира, обставленная стандартной приличной мебелью, набитая техникой, частью которой никто ни разу не пользовался, но которую принято было иметь... Что в этой квартире говорило о том, что здесь жила она, Таня? Что напоминало бы о ней, если бы она ушла отсюда навсегда? Папки с ее рисунками, засунутые за шкаф? Ни один из них не был повешен на стену, Иван не предлагал, а сама она считала нескромным навязываться. Свадебная фотография в серебряной рамке, стоявшая на журнальном столике? Таня давно хотела ее убрать, считая, что восторги по поводу ее белого платья и удачной прически пора оставить в прошлом, но Иван каждый раз доставал снимок из ящика и ставил его на прежнее место. Фиалка, которую она купила и за которой ухаживала от нечего делать? Диск «Пинк Флойд», который никто никогда не слушал?