Город без полиции

– А теперь пей до дна! – приказал Андрей, едва они уселись в машину. Достав из-под сиденья флягу, он вынул пробку и подал откупоренное зелье Тане: – Одним духом!

– Мне будет плохо!

– Тебе будет куда хуже, если не выпьешь. – внушал он. – Давай же, потом заешь бабулиным медом.

И добавил, видя, что девушка колеблется:

– А если не решишься, завтра запросто окажешься в больнице. У меня глаз наметанный! Ты страшно простужена!

– В больнице? – Взяв у него флягу, Таня поболтала ею и поднесла к губам: – Что ж, может, там мне было бы лучше... Ну, твое здоровье!

Даваясь и стараясь не вдыхать запах тошнотворного пойла, Таня заставила себя сделать несколько глотков подряд. Последние глотки дались легче первых – ее вкусовые рецепторы были оглушены, а желудок мгновенно согрелся. Отняв флягу от губ, Таня вытерла их тыльной стороной ладони и просипела:

– Давай мед! Скорее!

Андрей с готовностью сунул ей приготовленную столовую ложку, потом еще одну, а потом поставил банку ей на колени:

– Можешь ее тоже прикончить.

– Нет, не могу, – тяжело дыша, ответила она, ставя банку на пол, себе под ноги. Теперь голова кружилась еще сильнее, но в этом не было ничего неприятного. Мед перебил горький вкус настойки, желудок согрелся, ей было тепло и уютно. «Я пьяна, – поняла Таня, ощутив на губах блаженную широкую улыбку. – Надо же было так напиться в первый день знакомства! Что он подумает? А... Не все ли равно?»

– Легче? – с участием спросил Андрей, отвечая на ее улыбку. – Доза лошадиная, при мне столько никто выпить не мог! Даже тот поляк, на пари!

– Ах, так вот как он тебе проиграл! – Таня откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. – Наверное, у меня особый талант – пить эту настойку. Жаль только, что он совершенно бесполезен! Настойка-то кончилась... А то бы я заработала кучу денег, заключала бы пари, что легко выпью эту штуку и меня не стошнит!

Ей и в самом деле было на удивление легко, и простуженная грудь, на которую как будто давили тяжелые камни, теперь дышала свободно. Таню больше не мучило сознание сделанной ошибки, всему нашлось объяснение, никто на нее не сердился, эти милые бабушка с внуком, с которыми она так неожиданно сошлась, отнеслись к ней как к родной и даже подарили подарки... Все было просто замечательно, за исключением одного – теперь нужно было возвращаться домой. Однако Андрей не торопился поворачивать ключ в замке зажигания. Он медлил, как будто уловив настроение девушки, и возился с магнитолой, переключая радио с одной станции на другую. Слышались обрывки мелодий, скороговорка дикторов, читающих новости, и сводки погоды, голоса слушателей, позвонивших в прямой эфир... Таня сидела молча, с закрытыми глазами. Он услышала, как сообщают точное время, и поняла, что Иван уже на подъезде к дому. Наверняка он не раз звонил ей с работы, удивлялся и волновался, слыша, что трубку никто не берет, и успокаивал себя мыслью, что, должно быть, больная жена наглоталась аспирина и крепко уснула. «Сейчас он войдет в квартиру и увидит, что я удрала! А я даже записки не оставила!» Внезапно она открыла глаза и, протянув руку, схватила за запястье Андрея, собиравшегося в очередной раз переключить станцию:

– Оставь!

– Ты любишь «Пинк Флойд»? – обрадовался он, прибавляя звук. – А я все ждал, на чем ты меня остановишь.

– Я ведь могла ни на чем не остановиться. – Она снова откинулась на спинку сиденья, слушая начало «Wish you were here». – Твоя машина, твоя и музыка.

– Нет, ты бы остановила, – просто сказал он, и Таня вдруг поняла, что парень прав. ЕГО она попросила бы переключить станцию, если бы он выбрал что-то нелюбимое ею, точно так же, как попросила оставить «Пинк Флойд». Так просят об одолжении старого друга и почти никогда – случайного попутчика.

– Расскажи мне, что случилось с твоим мужем, – попросил Андрей, по-прежнему не делая никаких попыток включить зажигание. – Если, конечно, тебе не будет очень тяжело.

И Таня все рассказала. Сперва она торопилась и часто сбивалась, но, увидев интерес в глазах слушателя, успокоилась и собралась с мыслями. Особенно внимательно Андрей выслушал все, что касалось загадочных моментов ее путешествия, – о веточке кумари, надписи на зеркале и медальоне в горной часовенке. Когда Таня рассказала, как погибла Ольга, он нахмурился и попросил повторить все, что девушка узнала от хозяйки гостиницы, а когда речь зашла о том, как пытались убить ее саму, остановил:

– Если ты говоришь, что на этом пароме ход на верхнюю палубу был один, дело ясное. Тебя столкнул этот самый Александр!