Горе победителям

– Могу представить. – Я отвернулся, чтобы Лена не видела ту боль, что на миг вырвалась из-под жесткого контроля воли. Она ведь не могла знать, какую боль причиняют мне ее слова. Но в одном я теперь был уверен твердо – как бы мне ни хотелось в будущем вернуться, но путь на Землю мне теперь отрезан. Иначе я просто сойду с ума, наблюдая за жизнью обычных людей и мучаясь невозможностью подобного для меня.

– Суета сует, – вдруг выдал я.

– Ты о чем это? – удивилась Лена.

– Так. Вспомнилось. Я вот подумал, что вся моя жизнь до этого была сплошная суета. Я ведь ничего не делал. Твой отец прав. И если так пойдет и дальше, то уже ничего и не успею. Эти хорги на самом деле отняли у меня жизнь. И мне остается либо умереть, либо доказать, что я настоящий человек, а не робот, искусственно созданный ими. И пожалуй, теперь я знаю, как это можно сделать. Лена, спасибо тебе! Ты не представляешь, как мне помогла. Спасибо и прощай.

– Но…

– Прости, но нам лучше расстаться. Мне не стоило воскресать. Это я сейчас понял. Родственничкам моего отца это не доставит никакой радости, а для немногих друзей это только лишняя боль. Прости, если сможешь, и прощай.

– Кирилл…

Я замер. Потом вернулся и осторожно поцеловал ее.

– Ты ведь не мальчик. – Тут Лена обхватила меня и прижала к себе. Мы слились в долгом поцелуе. Наконец она отпустила меня, и я отошел. В ее глазах стояли слезы. – Прощай, Кирилл. И не вини себя. Ты, главное, живи. Если ты будешь жить, то и мне будет легче.

– Прощай, Мотылек.

Я догнал Виктора Семеновича. Тот, не понимая причину моего торопливого прощания, долго уговаривал вернуться к нему домой и погостить еще.

– Не могу. Виктор Семенович, извините за доставленные проблемы, но я не могу. Да и вам лучше забыть обо мне. Будет лучше, если мы попрощаемся сейчас. Для всех нас.

– Ну что ж… – Виктор Семенович убито кивнул. – Если будет возможность, давай весточку.

– Рад бы, но, боюсь, с этим будут проблемы. Не хочу давать невыполнимых обещаний.

– Значит, все же решил бороться?

– Да. Я буду бороться, но обещаю, что вы не разочаруетесь во мне.

– Что ж, в таком случае лети, вольная птица. Главное, чтобы под старость ты бы сам не разочаровался в себе.

Я ухватил Тигара за руку и потащил к выходу. У самой ограды кладбища обернулся. Виктор Семенович с дочерью стояли рядом и смотрели нам вслед. Так я и запомнил их, стоявших рядом друг с другом. Дочь и отца.

До посадочного модуля мы добрались только к вечеру. Тигар ругал меня за многочисленные задержки и постоянное желание пройтись пешком. Я не спорил. Просто не обращал внимания на его крики. Можно ли было ему объяснить, что я просто прощаюсь со своим домом? Что теперь я уже и сам не знаю, когда еще раз прилечу сюда. Но даже если этот момент настанет, то будет это очень и очень нескоро. И за это время изменится до неузнаваемости мой родной город. Да что там город, изменится вся планета в лучшую или худшую сторону. Но в любом случае это будет уже совершенно другой мир – мир, где я буду чужим. И вот сейчас я последний раз дышал воздухом своей родины. Я принял решение и отступать теперь не собирался. А там будь что будет. И никто не сможет осудить меня. У каждого свой ад. Каждый должен нести свой груз.

На яхте нас встретил встревоженный Фильхиф. Кроме него, никого не было. Я усмехнулся – все считали, что Фильхиф обладает потрясающим дипломатическим талантом, и теперь явно направили его одного специально, чтобы узнать, чем закончилась для меня эта поездка. Я рассеянно поздоровался с ним. Невпопад ответил на несколько вопросов, после чего направился к себе.

– Ну, что там было? – услышал я за спиной вопрос Фильхифа, обращенный к Тигару.

– Да ничего, – сердито отозвался мальчишка. – Он меня затаскал. Постоянно замирал на месте и стоял по часу. Потом шел, опять стоял. И так постоянно.

– Ты лучше подробно расскажи…

Больше я ничего не расслышал. Да не очень-то и хотел.

У себя в каюте я устроился на кровати и несколько часов молча лежал, игнорируя все вызовы. В конце концов Мушкетер появился в каюте лично и вежливо попросил дать приказания. Он, мол, не может вечно болтаться вокруг планеты. Я так же вежливо послал его по известному адресу. Мушкетер обиделся и исчез.

Только на следующее утро по корабельному времени я вызвал Мушкетера.

– Ты помнишь номер в сети, что дал нам тот дрол, который вел с нами переговоры?

– Я все помню, – педантично отозвался Мушкетер. Похоже, все еще не забыл вчерашнюю обиду.