Херувим (Том 2)

- Не несу, - Райский помотал головой и улыбнулся, уже нормальной, спокойной улыбкой, - я не несу ответственности. На это есть технический отдел. А вот за людей, которые задействованы в моей работе, я отвечаю. И за вас, Юлия Николаевна, и за вашего ребенка.

- О, это радует, - Юля загасила сигарету и тут же взяла следующую, особенно радует, что в вашей работе задействован мой ребенок.

Официант принес закуски и пока он расставлял их они молчали. Райский нацепил свои очки и сквозь них жег взглядом Юлю.

- Держите себя в руках, Юлия Николаевна, - произнес он чуть слышно, когда удалился официант, - у вас нет никаких оснований для паники. Просто вашей дочери не следовало садиться в машину к незнакомому человеку. Это азбука. У меня двое детей, мальчики, и я учил их подобным вещам лет с четырех. Еще раз повторяю, вам и вашему ребенку совершенно ничего не угрожает. Вот, попробуйте этот салат из каракатицы, давайте я положу вам. И успокойтесь, успокойтесь наконец. Я все держу под контролем.

- Но как же вы держите под контролем, если не можете его поймать?

- Да, нам очень сложно его поймать, - кивнул Райский и принялся за салат. Наша структура довольно серьезно изменилась за последние десять лет. Наши спецподразделения разогнали в девяностом. В девяносто втором наши секретные архивы были разгромлены дудаевцами, мы лишились всей своей агентуры на территории Чечни. Мы практически безоружны. Внутри структуры несусветный бардак, лучшие наши офицеры уходят в частный охранный бизнес, а те, что остаются, становятся слабыми и ненадежными, поскольку получают мало.

- Ох, бедненькие,- покачала головой Юля, - так что же вы тогда беретесь за непосильный труд? Разве вы можете отвечать за свои действия в такой тяжелой ситуации?

- А некому больше, - вздохнул Райский и промокнул губы салфеткой, - кроме нас некому. Ладно, хватит. Ешьте салат. И не надо на меня бочку катить. Сами виноваты. Если бы вы более подробно посвящали меня в ваши задушевные беседы с Анжелой, мне было значительно легче оградить вас от неприятностей.

Юля отложила вилку и рассмеялась. Смех получился нехороший. Почти истерика. Райский подождал немного, потом протянул ей стакан воды. Она благодарно кивнула, выпила залпом и успокоилась.

- Вы же и так все слушаете, - произнесла она хрипло, - мы разговаривали в ее палате и в моей машине. Не сомневаюсь, что записано каждое слово. Или ваши "жучки" в таком же плачевном состоянии, как вся ваша система?

- Почему вы не сказали мне, что вам стало известно имя объекта "А"? - спросил он так тихо, что она не услышала, но поняла по губам.

Прежде чем ответить, она отправила в рот вилку с салатом из каракатицы, долго, старательно жевала, потом глотнула воды, промокнула губы.

- Видите ли, Михаил Евгеньевич, я предупреждала вас, что храню тайну исповеди, если мои пациенты делятся со мной своими переживаниями. Когда я стала свидетелем телефонного разговора Анжелы и мне показалось, что говорит она с преступником, который ее избил, я тут же вам сообщила об этом. Верно?

- Да. Вы сообщили. И очень мне этим помогли, - процедил Райский сквозь зубы, - но позвольте мне самому определять степень важности той информации, которую вы получаете от Анжелы.

- Как! Михаил Евгеньевич! Разве имя объекта "А" было для вас тайной? - широко улыбнулась Юля.

- Не надо, - он сморщился, как от зубной боли, - не надо придуриваться, Юлия Николаевна. Простите за резкость, но мы с вами не в игры играем. Вы должны сообщать мне все, абсолютно все, что узнаете от Анжелы. Тогда я могу гарантировать безопасность вам и вашему ребенку. В противном случае я ничего гарантировать не могу. Поймите наконец, сейчас вы - единственный мой источник. Только с вами Анжела бывает откровенна. Только с вами. Уж не знаю, как вам удалось этого добиться. С ней работали такие профессионалы, до которых вам, уж извините, далеко.

Подошел официант с горячим. Райский тут же набросился на свинину, Юля ковырнула вилкой семгу. Было, правда, очень вкусно, но есть ей совершенно расхотелось.

- Я просто пожалела ее, - задумчиво произнесла она и достала очередную сигарету.

- Смешно, честное слово, - покачал головой Райский, - вы думаете, специалисты, которые с ней работали, были безжалостны?

- Думаю, да. Я не сомневаюсь в их профессионализме, сыграть они могут что угодно. Но есть вещи, которые человек чувствует кожей, печенью.

Несколько секунд Райский молча жевал. Потом щелкнул зажигалкой и дал ей прикурить.