– Почему электрички не ходят?
– Так написано же! Путя ремонтируют.
Тут мимо платформы опять просвистел поезд, на этот раз пассажирский, скорый.
– Но странно получается! – возмутилась я. – Товарные идут, экспрессы тоже!
– Правильно, грузы пропускают и скорые, – кивнула кассир.
– А электрички нет?
– Да.
– По какой причине?
Тетка потеребила воротник кофты.
– Груз оплачен, экспресс по расписанию следовает, все верно! Для электричек ремонт.
– Идиотство!
– Ты тут не ругайсси, это не мы придумали.
– А кто? – закричала я, полная решимости разорвать в клочья «автора» замечательной идеи.
Кассирша подумала мгновение и сообщила:
– Министр путей, ему жалуйсси.
– Но мне срочно в Москву надо.
– Садись в автобус, – посоветовала баба, – и ехай до следующей станции…
Она не успела договорить. Издавая отчаянные вопли, мимо пролетела электричка.
– Почему она не остановилась? – затопала я ногами.
– Так ремонт путя!
– Но электричка идет!
– Верно, к Москве.
– Как же так, она едет, а пути чинят?
– Ага.
Нет, «умом Россию не понять». Объявлен ремонт железнодорожного полотна, но составы идут.
– Простите, – поинтересовалась я, – объясните, в чем суть починки? Вы ведь только что посоветовали мне добраться на перекладных до другой станции, следовательно, там электричка остановится, я в нее сяду и доберусь до Москвы?
– Да, – кивнула кассир.
– Тогда в чем суть ремонта? – взвыла я.
– В Пырловке до полудня посадки не будет.
– Почему???
– Ремонт путя.
Я открывала и закрывала рот, словно выброшенная на берег рыба.
– Тьфу, пропасть, – рассердилась кассирша, – чего пристала? Русским языком талдычу: ремонт путя!
Жди двенадцати. Меньше пить вечером надо, тогда утром шибче соображать будешь!
Окошечко с треском захлопнулось, перед моим носом закачалась табличка «Закрыто»!
Глава 20
В столицу я попала к часу и в полном унынии приехала к дому Людочки. Навряд ли она сидит в квартире, скорей всего, что и сегодня придется весь день шляться по городу, прижимая к себе пачку стодолларовых купюр. В шикарном подъезде дорогу мне опять преградил охранник. Но не успела я раскрыть рта, как знакомый голос произнес:
– Арина, свет очей моих, плюшевый котик, с какой стати ты тут толкаешься?
Я попятилась, есть только один человек на свете, разговаривающий подобным образом: милейший Федор, начальник отдела рекламы издательства «Марко».
– Козленочек мой, – вещал рекламщик, – что ты здесь потеряла?
– А ты? – пошла в атаку я.
– Ну у меня тяжкая обязанность, выразить заклятому другу «Марко», хозяину «Нодоба» Алексею Мирскому соболезнования в связи с трагической кончиной жены. Эй, ты чего так в лице изменилась?
– Людмила умерла? – в полном ужасе воскликнула я. – Когда? Позавчера она выглядела совершенно здоровой, бодрой!
Федор нахмурился.
– Ну-ка цыпа-дрипа, колись. Откуда знаешь Людмилу? Что связывает тебя с «Нодобом»? Очень интересно.
– Я просто была знакома с Людой.
– Да?
– Да.
– Ой, врешь.
– Вовсе нет.
– Зачем тогда сегодня к ней явилась? Не знала о ее смерти?
Глаза Федора вспыхнули нехорошим огнем. Я испугалась. На первый взгляд рекламщик кажется идиотом, на второй – грубияном, на третий – шутом, человеком, для которого нет ничего святого. Но, пообщавшись с ним некоторое время, я очень хорошо поняла:
Федор великолепный актер, старательно играющий роль хамоватого дурака. На самом деле он хитер, умен и расчетлив. И еще, ради «Марко» Федор готов на все, хозяева издательства ценят своего сотрудника, прислушиваются к его мнению. Если сейчас Федор подумает, что Арина Виолова за спиной «Марко» ведет тайные переговоры с издательством «Нодоб», мне мало не покажется. Надо быстро выкручиваться.
– Понимаешь, влипла в неприятную ситуацию… – начала сочинять я.
– Ну, это не новость, – оскалился Федор, – насколько я знаю, госпожа Арина Виолова генератор неприятностей: у нее если не понос, так золотуха, каждый день новое приключение!
– Ты говоришь, как мой муж! – возмутилась я.
– Мужики-то по большей части одинаковые, – заржал Федор, – сволочи, думают только об одном, как бы обидеть милых дам.
Любому другому человеку могло показаться, что рекламщик веселится от души, но глаза его оставались холодно-мрачными, и я, испугавшись еще больше, принялась оправдываться.