- Автора!

— Да все что-то видели, только с милицией связываться неохота. — Мужчина вновь щелкнул подтяжками по объемистому животу.

— И то.

Бабулька покачала головой в детской панаме, а мужчина, понизив голос, загудел:

— Что, я буду говорить, как «Жигули»-четвер-ку едва бампером не зацепил часов в девять вечера, когда мы с папашей из города ехали? Они бросили машину на дороге, чуть ли не в лесу, а я, сова, что ли, в сумерках ее, темную, разглядеть? То ли красная, то ли бордовая. Черт знает.

— Это в тот вечер, когда писателя убили?

— Кажись, в тот.

— И не сказали?

— Что я, дурак?

— А я видел, как двое мужиков ночью возле ихнего дома крутились, — вмешался дедок в семейных трусах и белой майке. Леонидов похолодел, а дедок, вытирая пот со лба, заявил: — А что мне на них, кидаться? Оба — здоровые лбы, наверняка бандиты. Свяжешься, потом и самого пришибут. Один такой огромадный! Кулаки, как гири!

— А ко мне Павел Андреевич звонить приходил часов в восемь вечера, — неожиданно сказала женщина лёт сорока. В ее одежде Алексей не обнаружил ничего примечательного. Зато слова… — Это было в тот вечер, когда его убили. Он все с каким-то Аркадием Михайловичем по нашему телефону разговаривал, что-то про жену, которой плохо, потом отдал мне деньги за звонок и ушел. Я тоже не стала говорить милиции. Должно быть, сами найдут, нам-то зачем лезть?

— Правильно! Я тоже видела какую-то большую машину, когда мы с Витенькой в лес пошли шишки для самовара собирать. Ну пристали ко мне и дед, и внук: давай им самовар обязательно на шишках! Какая разница? Пошли. Такую машину — и оставили без присмотра в лесу! Только не знаю, к писателю', или не к писателю приехали, вроде как спрятали в елках, а может, за кустики пошли, или тоже за шишками. — Женщина в тренировочных штанах и резиновых шлепанцах на босу ногу, высказавшись, развернулась к продавщице:

— Ну что, торгуете уже?

— Заказывайте, женщина. — Продавщица достала из кармана калькулятор и подвинула к себе «малахитовую шкатулку».

— Бабушка первая занимала. Берите, бабушка!

— А что за машина-то в лесу была? — осторожно вмешался в разговор Леонидов.

— А? — Женщина в тренировочных штанах посмотрела на него, но, не установив личность, отмахнулась. — Джип какой-то, крутые на них гоняют.

— Будут тебе крутые шишки собирать! Мужчина в подтяжках, стоявший в очереди за бабулькой, подержал ей сумку, пока туда складывали хлеб, и сказал продавщице:

— Девушка, а мне пива. Пять бутылок. Дальше разговор перекинулся уже на цены и ассортимент, люди рассматривали дату выработки на банках с консервами, вздыхали, услышав, сколько чего стоит, и интересовались, свежий ли хлеб. Алексей тоже взял два батона, бутылку подсолнечного масла без холестерина и пару пива. Ему уже было невесело.

«Чего только не узнаешь, стоя у «Газели» с продуктами! — сокрушался он на обратном пути. — Оказывается, только я спал, а люди за шишками для самовара в десять часов вечера ходили! И главное, все молчат, ну что ты с ними сделаешь? Правильно: никто не хочет связываться с милицией, да еще летом. Все приехали отдохнуть, а тут убийство. Не нужно здесь, в деревне, никакого расследования, только по-I кой и тишина. Ах, Вера Валентиновна, была ты | все-таки здесь! Это твои «Жигули» четвертой модели мужчина в подтяжках чуть бампером не зацепил. А Гончарову, значит, звонил сам Паша, только голос своего любимца профессор, почему-то не узнал. Хотя, что тут странного? Голос Клишин слегка изменил, а профессор — человек рассеянный. Только звонил Павел Андреевич почему-то в восемь часов вечера, то есть, заранее, когда Алла Константиновна вообще еще на даче не появлялась. Как раз к десяти Гончаров и подъехал. Но зачем все это? И что за джип был в лесу? Имеет отношение к писательскому делу, или нет?».

Дома он сдал жене купленные продукты, открыл бутьшку пива, и, утоляя жажду, невзначай поинтересовался:

— Саша, ты не знаешь случайно такого Демина?

— Демина? Довольно-таки распространенная фамилия. Какого-нибудь, конечно, знаю.

— Макс Демин. Не учился ли он с Клиши-ным в одной школе? Вообще, были у него друзья с именем Максим, Макс?

— Друзей было мало, но ни одного Максима. Я не помню такого человека, Леша, он не из школьных приятелей.

— Что ж, попал пальцем в небо. Жаль. Почему-то я уверен, что они — давние знакомые. Тот приятель, что гостил на даче у Клишина, и разговор с которым он описал, без сомнения, Демин. Такая доверительная дружба бывает со школьной скамьи.