- Автора!

В больнице ему сразу сказали, что к Гончарову нельзя. Он, мол, в реанимации и по-прежнему без сознания.

— Хоть передачу возьмите. — Алексей сунул в окошко приготовленный пакет.

— До еды ли ему, сердешному! — махнула рукой санитарка, но пакет взяла.

— А кто у него был из родственников?

— Племянница ходит. Сейчас какая-то женщина приехала, родственница, но та все равно не уходит. Такая хорошая девушка, жалко ее, уж больно мучается, — сочувственно сказала санитарка. — Молодежь нынче другая. Все бегом, все наскоком. А эта нет, совестливая. Вот моя дочка со своим хахалем…

Алексею некогда было слушать про дочку, и он перебил:

— Можно ее вызвать?

— Кого? Женщину?

— Надежду. Племянницу.

— А вы ей кто?

Санитарка даже высунулась в окошко по пояс и с интересом на него посмотрела. Обручального кольца Алексей не носил, но руку все равно спрятал. Инстинктивно.

— Знакомый.

— Жених, значит. Что ж, это можно. Позову. Вы погуляйте с ней в садике, что ж она без воздуха сидит, сердешная? Все одно ему теперь не поможешь, — санитарка снова махнула рукой и пошла звать Надю. Алексей понял, что Гончаров очень плох.

И поспешил на улицу. Леонидов терпеть не мог больниц, собственные хвори лечил, глотая всякие лекарства в немыслимых количествах. Лишь бы не туда, лишь бы не по врачам. И каждый раз он с ужасом думал: «Минздрав ведь предупреждает, чтобы не занимались самолечением». Но, как и большинство людей, именно этим и занимался. «Хочу умереть молодым», — подумал Алексей, идя по больничному коридору. Здесь пахло хлоркой, кухней и лекарствами. А еще болезнью. На крыльце он глубоко вздохнул, чтобы этого запаха в легких не осталось. Вскоре появилась Надя.

— Вы?! — удивленно спросила она, увидев, кто ее вызвал.

— А кто должен быть?

— Санитарка сказала — жених, — растерянно пробормотала девушка.

— Я не утверждал, что жених.

— Но, похоже, и не отрицали?

— Надя, давайте в скверик пойдем? Все посетители туда тянутся вместе с ходячими больными, может, там и в самом деле хорошо? Не могут же люди так жестоко ошибаться?

— Все шутите, — усмехнулась Надя. — Я, вообще-то, с дядей сижу.

— А мне сказали, что мама ваша приехала.

— Да, приехала.

— Так можно ненадолго отойти? Сколько вы не спали?

— Какая разница?

Она все-таки с ним пошла. Неохотно, словно предчувствуя, "что разговор будет неприятным. Алексей же просто хотел ее успокоить. Сказать, что с ее дяди подозрения сняты, милиция их больше не побеспокоит. На улице Надя все время щурилась и терла глаза.

— У меня есть солнцезащитные очки. Хотите? — Он полез в карман рубашки. Светлый пиджак оставил в машине. Рабочий день окончен, долой официоз.

— Спасибо. — Надя неуверенно взяла очки и надела. Они тут же сползли на кончик носа. — Смешно?

— Я не буду над вами смеяться, — улыбнулся Алексей. — Даю слово.

Они прошли в сквер, где пыльные деревья и чахлые кусты изнемогали под лучами палящего солнца. Летняя Москва вызывала только одно желание: поскорее ее покинуть. Леонидов углядел поваленное дерево и повел Надю туда: все лавочки были заняты. Они сели. Здесь была тень. Алексей огляделся: нет ли поблизости торговых точек. Хотелось пить.

— Как дядя? — спросил он, ничего похожего в окрестностях не обнаружив.

— Плохо. Если и выживет, то левая сторона останется парализованной. Алексей Алексеевич, зачем вы пришли? — тихо спросила девушка.

— Хотел вас видеть. Извиниться. Надя, Ми-хин утром приходил к вашему дяде, а вечером был кто-то другой. Честное слово, Игорь ни в чем не виноват. И я не виноват.

По ее нежному горлу прокатился комок.

— Алексей Алексеевич, почему люди друг другу не верят? Почему лгут?

— Потому что правда отвратительна, а ложь красива. Мы хотим, чтобы было удобно. Чтобы было красиво.

— Вы тоже лжете?

— Лгу, Надя. Я человек.

— Значит, вам тоже нельзя верить?

— А вы попробуйте.

— Спрашивайте, что хотели, хотя не понимаю, вам-то все это зачем?

— Сначала я защищал себя, свою семью. А теперь вот вас защищаю. Скажите, а за кого вы замуж собрались?

— Это так важно для следствия? — горько усмехнулась девушка.

— Но я же не следствие. Для меня важно.

— И почему вас так интересует моя личная жизнь?

— Я хочу уберечь вас от ошибки. Мне не все равно, что с вами будет. Скажите, чья была та визитка, что вы потеряли в моей машине?