Главбух и полцарства в придачу

– Ты в милицию сбегай.

– Зачем?

– Скажешь, сын пропал, они его искать станут!

Лариса скривилась:

– Только позориться! Никуда не пойду, захочет – сам вернется, а нет, так и не надо.

– Куда же он отправился?

– Говорила ведь, с приятелями укатил. Хотел из моего дома ночлежку сделать, приволок сюда всяких, а я не позволила. Ты только во дворе не трепи про Виталика.

Влада спокойно ответила:

– С какой стати мне твои личные дела на скамейке обсуждать?

– Вот и хорошо, – повеселела соседка.

Но как ни старалась Лариса сделать вид, что у нее все в шоколаде, соседские кумушки узнали про побег Виталика и начали сладострастно обсуждать ситуацию.

Примерно через полгода после исчезновения парня Лариса позвонила Владе и сказала:

– Ну все.

– В каком смысле? – не поняла та.

– Виталик объявился.

– Да ну? И где он?

– Город не назвал. Сообщил, что живет на Севере, женился, больше в Москву не вернется! Так и сказал: «Не жди меня».

Влада покачала головой. Ой, как некрасиво. Может, Лариса и не самая лучшая мать на свете, но ведь другой-то не купить. Виталику следовало быть помягче с родительницей. Хотя что он видел от нее хорошего? Небось молодой любовник оказался последней каплей, переполнившей чашу терпения сына. Лариса сама виновата.

Через некоторое время Лариса завела разговоры об обмене квартиры. Она пару раз дала объявления в газетах. К ней являлись заинтересованные лица, но, узнав, что в апартаментах прописан парень, которого еще надо найти, сразу уходили прочь.

– Ты брось затею с разменом, – посоветовала Влада, – ничего не выйдет, надо Виталика выписывать.

– Ерунда, – отмахнулась Лариса, – сглупила я. Дам паспортистке денег, она сына без его заявления вычеркнет из домовой книги, он в своей Сибири живет, сюда возвращаться не собирается.

Выплеснув все накопленные сведения, Влада Ниловна по-птичьи повернула голову набок и заявила:

– Видишь, как хорошо, что ты сюда не сменялась! Несчастливая квартирка, плохо в ней жили. Да и с документами нечисто. Ну-ка представь на минутку: ты сюда въехала, и является Виталик. Суд затевается, разборка, ясное дело, он выиграет, его же незаконно выписали. И где ты окажешься? Не переживай, хоромы, конечно, хороши, только ищи другие, ясно?

Я кивнула:

– Спасибо.

– Не за что, – улыбнулась Влада, – одна живу, поговорить не с кем.

Я пошла к двери и тут вдруг вспомнила самое важное, о чем забыла спросить.

– Простите, вы между делом обронили, что фамилия Ларисы Глебкина?

– Да, – кивнула Влада Ниловна, – прямо смешно…

– Действительно, – протянула я, – забавно! Глебкина…

– Фамилия как фамилия, – сказала Влада Ниловна, – не это смешно, а то, как Лариса себя подавала. Дескать, Глебкины старинный род, а она сама невесть кто, то ли княгиня, то ли графиня, то ли баронесса… Ее часто на эту дорогу сворачивало. Уж я от нее наслушалась про великих предков! Прямо смех разбирал! Ну, чего только люди не наврут! Графиня! Цирк, да и только!

Однажды, не выдержав очередного выступления Ларисы на тему о родовитых предках, Влада Ниловна не утерпела и поинтересовалась:

– Где же твои документы? Семейные фото или портреты дедушки с бабушкой, а?

Лариса осеклась, а потом сердито ответила:

– Все двоюродной сестре досталось! А та даже и намекнуть на то, что она Глебкина, боится, ее родителей капитально большевики испугали. Генетически дочери ужас передали. Я же ничего поделать не могу, мне осталось лишь на объедки надеяться. Она знает, где захоронка лежит… да…

Потом поняв, что наболтала лишнего, Лариса Дмитриевна ловко перевела разговор на другую тему. И вот что интересно, больше она никогда при Владе Ниловне не заводила речи о богатых и знатных предках.

ГЛАВА 28

От говорливой, скучающей в одиночестве Влады Ниловны я ушла, практически перестав что-либо соображать. Какое отношение Лариса Дмитриевна имела к тем Глебкиным, чья родовая печать хранилась у Сирены Львовны? Каким образом и когда дороги Глебкиных и Кацманов пересеклись? Отчего хранитель печати отдал ее Сирене? Почему такую важную вещь не получила Лариса Дмитриевна, если она вообще имеет ко всему происходящему хоть какое-то отношение? Где Маша? С кем она? На самом ли деле в поезде убили Марину Райскую? Зачем? Вернее, почему? Господи, я окончательно запуталась!

В полной растерянности я стояла около своей машины и внезапно обрела четкость мысли. Отчаиваться не стоит. Если опустить руки и захныкать, ничего хорошего не получится, нужно, сохранив хладнокровие, попытаться трезво взглянуть на ситуацию.