Горячая любовь снеговика

И тут господь сжалился надо мной, свел меня с Олей.

Она сама подошла ко мне, проявив инициативу, представилась:

– Здравствуйте, я Виола Тараканова.

Представляешь мое удивление? Ольга показала паспорт, я сказал, что у меня есть близкая знакомая, ее тезка… Вот так начался наш бурный роман. Сначала это был просто секс, но со временем я влюблялся в Ольгу все сильней и сильней, понимая: она моя женщина, способная вытворять чудеса в постели.

Оля одновременно и черт, и ангел, она и наивна, и пронырлива, хитра и проста, порядочна и беспринципна, добра и бессердечна. Но опущу описание Олечки, которую называю «солнышком», и своих чувств, лишь повторю: я люблю Олю больше жизни, я готов на любые поступки, чтобы соединить с ней судьбу.

Ольга не нуждалась в моих деньгах. Когда мы с ней приняли решение пожениться, она рассказала о наследстве, которое получил от родителей ее отец. Наша любовь не окрашена материальным расчетом, финансово мы не зависим друг от друга, нас связывают только чувства.

Просто уехать мы не могли – Олег Ефремович никогда бы не позволил дочери развестись. Он был сатрап, бил свою девочку за малейшее ослушание, силой выдал ее замуж за абсолютного идиота, у которого имелось лишь одно положительное качество: непроходимая глупость. Сначала нужно было освободиться от старшего Тараканова. Переодевшись в женщину, я подстерег его во дворе дома и изобразил полусумасшедшую тетку, которая приняла Олега за своего знакомого. Белокурый парик, длинное зеленое платье, яркий макияж… Много ли надо, чтобы превратиться в малопривлекательную бабу? Делать одной рукой уколы прямо через одежду пациента я научился в психиатрической больнице еще студентом. Олег Ефремович и не сообразил, что получил дозу сильнодействующего лекарства, которое должно было в течение часа вызвать у него смертельный сердечный приступ. Нынче у докторов в распоряжении есть обширная фармакологическая палитра, а, как говаривал Гиппократ, «в капле лекарство – в чашке яд», то есть все зависит от дозы. После инъекции Тараканов поднялся в квартиру, там его встретила Оля, завязался скандал, и отец отъехал в мир иной. Вышло удачно, ни у кого не зародилось никаких сомнений. Олег Ефремович был не юн, не следил за здоровьем, чему здесь удивляться?

Следующей помехой нашему счастью стал Сергей. Оля попросила у мужа развод, но Харитонов уперся и начал качать права. Он потребовал себе квартиру и весь запас сокровищ, заявил: «Думала, я не знаю о бриллиантах? Мне известно побольше твоего! Отдай драгоценности, иначе пойду к жене Мартынова и открою ей глаза».

Наверное, мы в чем-то проявили неосторожность, и мерзавец нас выследил.

Более того, Сергей стал делать странные намеки на то, что драгоценности никогда не принадлежали родителям Олега Ефремовича, камни украдены из какого-то хранилища. Мол, если мы не отдадим ему все, Сергей сообщит в милицию, и Ольгу посадят в тюрьму как укрывательницу краденого. Не хочется повторять весь бред, который он нес. Харитонов был подл и, на наше счастье, патологически жаден. Он охотно принял предложение встретиться со мной и обсудить детали развода, а я пообещал ему все: сокровища, квартиру, мебель. Идиот расслабился и даже не заметил укола, которым я наградил его, похлопав перед расставанием по плечу.

Судьба была на нашей стороне. Шантажист не добрался до квартиры, ему стало плохо по дороге, Харитонов потерял управление машиной и врезался то ли в столб, то ли в бетонный отбойник. Милиция сочла аварию банальным ДТП, следствия не проводила. Олюшка стала вдовой, мы еще больше сблизились, я должен был осторожно готовить почву для разрыва с Галиной.

Спустя месяц после гибели Харитонова наши общие друзья Анна и Павел Марковы оформили развод, и Галя неожиданно мне сказала:

– Аня дура. Не следовало ей отпускать Пашу.

– Каким образом можно удержать мужчину, если он хочет развестись? – спросил я.

И тут Галя разразилась пламенной речью.

– Паша ведь ушел к другой бабе! Я, например, способна убить любовницу своего мужа. Никогда бы на месте Анны не дала Павлу развода. Наняла бы адвокатов, осталась голой, но чужое счастье порушила бы! Процесс можно затянуть на годы – лечь в клинику, предоставить справки о смертельной болезни…

Чем дольше кричала жена, тем яснее мне становилось, как она себя поведет, узнав о моем желании с ней развестись. А Олюшке грозила опасность от рук ревнивицы. Требовалось нейтрализовать Галину.