Горячая любовь снеговика

– Заткнись! – рявкнул Олег.

– О! Какие мы сердитые, – засмеялась Света, – какие страшные, злые и ужасные…

– Значит, так, – громко сказал Олег, – прекращаешь хвостом по чужим постелям трясти, занимаешься ребенком, сидишь дома. Или я уйду!

– Куда?

– Неважно, – мрачно ответил муж, – на кудыкину гору.

Тут Полина Федоровна неудачно переступила с ноги на ногу, под ступней скрипнул паркет.

– Кто там? – моментально отреагировал Олег.

Старушка, боясь быть застигнутой за подслушиванием, опрометью кинулась к себе и, не снимая носков и халата, нырнула под одеяло. Не прошло и минуты, как дверь осторожно приоткрылась и Олег прошептал:

– Баба Поля! Эгей!

– Она спит, – сказала из коридора Света, – всегда в девять молоко выпьет и в койку.

– А кто по квартире шастал?

– Тебе показалось.

– Я слышал скрип.

– Тише, – шикнула Света, – еще ее разбудишь! Дерево рассыхается, отсюда и звук. Пошли, хватит полуночничать.

…Полина Федоровна примолкла, а потом уставилась на Нину.

– Поняла? Олег решил, что ему в тюрьме лучше, чем с такой женой, вот и спер кошелек. Знаешь, как Светка тогда поступила? Ей из милиции позвонили и сообщили: супруга за кражу взяли, приезжайте, привезите ему вещи да поесть прихватите. А она свои шмотки в чемодан покидала, Виолу подхватила и сказала мне: «Пока, Полина Федоровна, поехала я к своей маме в Крым, там хорошо, не то что в Москве. Море, фрукты…» Я ей в ответ: «Зима на дворе, сейчас не покупаешься».

Только Светлану слова старухи не смутили.

– Лето придет, – оптимистично заявила она.

– А как же Олег? – попыталась вразумить беглянку Полина Федоровна.

– Мне он не нужен, – отрезала Светлана и унеслась…

Нина попыталась трезво оценить ситуацию. Светлана в своем письме сообщила об ужасном поведении мужа, его любовницах и пристрастии к выпивке. Но их соседка утверждает обратное: исчадием ада была мать малышки, а Олег настолько устал от постоянных измен жены, что предпочел сесть в тюрьму, лишь бы избавиться от супруги, которая из корысти не желала давать ему развод. И кому верить?

– А в их комнату можно войти? – спросила в конце концов Нина.

– Не заперто, – пожала плечами Полина Федоровна. – А тебе туда зачем?

Продавщица рассказала про подброшенную девочку.

– Вот кукушка! – возмутилась старуха. – Ступай, конечно. Только у ребенка особых нарядов не было, только жалкие тряпки.

Нина открыла дверь, осмотрела двадцатиметровое помещение, распахнула шкаф и подавила вздох. На плечиках висели две неглаженые рубашки и одна пара сильно потертых мужских брюк, чуть поодаль – детское платьице из ситца и простенькая кофточка. На полках нашлось заштопанное бельишко и пара дырявых колготок. Остальное пространство здоровенного гардероба оказалось порожним, но по множеству свободных плечиков Нине стало понятно: еще недавно шифоньер полнился Светиными нарядами.

Увидав, что Нина выходит из комнаты соседей с пустыми руками, Полина Федоровна покачала головой:

– Решила не мараться?

– Вы правы, – кивнула Тараканова. – Я у нас в районе продавщиц из «Детского мира» попрошу, отложат мне обновки. Даже в деревне стыдно девочку в такие лохмотья одевать. Просьба у меня к вам…

– Какая? – прищурилась Полина Федоровна.

– У меня работы много, – вздохнула Нина, – надолго магазин не бросишь, да и с Олегом мы давно не общались. Короче, не хочу я в милицию ходить.

– А и не надо, – пожала плечами старуха. – Что ты там забыла?

– Но нельзя брата без помощи бросить, – протянула Нина, – я вам продуктов из своего магазина привезу и заплачу за услугу. Отнесете передачу?

– Почему нет? – согласилась Полина Федоровна. – Мне Олег нравится, хороший человек, а времени свободного у меня много.

Вернувшись в Клязино, Нина сошла с электрички и двинулась к концу перрона.

– Эй, Тараканова! – высунулась из окошка кассирша Жанна. – Тут твоя приятельница валенки и тулуп оставила. Давно лежат. Почему не приходила? Я уж думала – не нужны тебе шмотки.

– Давай вещи, – устало сказала Нина.

– Держи, – засуетилась баба. – Странная у тебя знакомая. Появилась тогда под вечер, с последней московской электрички сошла, и давай в стекло стучать. Я ей и говорю: «Гражданочка, касса заперта до завтра. Поездов больше ни в одну сторону не предвидится. К шести подгребайте, тогда первые составы пойдут». А она как заплачет: «Помогите Христа ради. Можно у вас чемодан оставить? Я к подруге приехала, до деревни еще дойти надо. Вдруг ее дома нет? Заплачу вам за хранение». Ну я и согласилась. Утром она прибежала, схватила свою поклажу, оставила тебе валенки с тулупом, и фью! Чего она, только на ночь приезжала?