Горячая любовь снеговика

– Давайте деньги и называйте мелодию, – закричал ударник.

– Любую можете исполнить? – спросила я.

– Желание клиента для нас закон, – закивал барабанщик.

Я раскрыла кошелек, вытащила пару купюр и спросила:

– Хватит?

Мужчина тряхнул сальными прядями.

– Вполне. А че лабать?

– «Ты скоро подохнешь», – сказала я. – Знаете такую песню?

– Жесть! – оценил мой выбор музыкант. – Репертуар Ники Пиплз. Я думал, народ давно о певичке и о песне забыл, но иногда все же заказывают!

– Часто? – завопила я.

Грохот на сцене стих, члены группы схватились за бутылки с минералкой, предусмотрительно поставленные на рояле.

– Не очень, – ответил барабанщик, бросив ассигнации в железную коробку, возле своих медных тарелок. – Вроде на днях мы ее играли. Хорошо, Коля слова помнил, я-то текстуху забыл напрочь.

– Ой, наверное, ее мой брат попросил, – я изобразила бурную радость, – он тут совсем недавно гулял. Мы от этой песни вдвоем тащимся.

– Не знаю, кто заказал, – зевнул барабанщик, – Никита бабки принес.

– Никита? – переспросила я. – В смысле, гость?

– Официант, – равнодушно пояснил музыкант. – Посетителям иногда лень по залу расхаживать, вот и отправляют халдея с купюрой.

– Понятно, – кивнула я.

– Ща мы «Траву у дома» забацаем, – деловито доложил барабанщик, – третий столик оплатил, а потом твою жесть.

– Спасибо, – поблагодарила я, отошла в глубь зала и остановила хорошенькую девушку с подносом, заставленным грязной посудой.

– Простите, где можно найти Никиту?

– Он тут, – устало ответила официантка.

Я стала озираться.

– Где? Не вижу!

– Может, на кухне? – предположила девушка. – Сейчас придет.

Я села за пустой столик и оперлась на него локтями.

Шли минуты, а Никита не появлялся. Зато около меня притормозил рыжеволосый юноша и вежливо сказал:

– Извините, этот столик временно не обслуживается. Вас не затруднит пересесть к окну? Если не хотите, я накрою вам тут, но прежде спрошу разрешения у метра. У нас за каждым официантом закреплены определенные места.

– Все в порядке, – остановила я заботливого паренька, – я не хочу ни есть, ни пить, жду Никиту.

– Он здесь, – кивнул рыжий, – я его минут десять назад видел.

– Где? – обрадовалась я.

Официант замялся.

– На заднем дворе, возле служебного входа. Он такой бледный был, прямо синий. Я его спросил: «Тебе плохо?» А Никитка ответил: «Баба толкнула, а потом голова от духоты и дыма закружилась, выйду на воздух».

Я встала.

– Спасибо. А как пройти к служебной двери?

– По коридору, мимо пищеблока, до самого конца, – пояснил собеседник.

Я поторопилась в указанном направлении, толкнула железную створку, увидела небольшой заасфальтированный дворик, железные мусорные баки и темную фигуру, сидящую прямо в грязи.

– Никита, вам плохо? – крикнула я и бросилась к официанту.

Парень не отвечал, его голова безвольно висела, глаза были полузакрыты. Я попыталась поднять юношу, но потерпела неудачу и кинулась назад в ресторан.

Через час приехавшая «Скорая» забрала Никиту.

– Что с ним? – попыталась я выяснить у врача.

– Гипертонический криз, – с легким сомнением сообщил доктор.

– Никита по возрасту студент! – воскликнула я.

– И что? – нахмурился врач.

– Разве у молодых бывают резкие скачки давления? – поразилась я.

Терапевт поправил сползшие на кончик носа очки.

– Женщина! Нынешнее юное поколение насквозь гнилое. Остеохондроз с пяти лет. Камни в желчном пузыре у первоклассников, в третьем классе они уже сердечники, в пятом – инвалиды. А все почему? Курят, пьют энергетические напитки, по клубам носятся!

– Петр Сергеевич, можно ехать, – крикнул шофер.

Доктор нырнул в микроавтобус, и машина, надсадно завывая сиреной, унеслась прочь.

– Он на Никиту напраслину возвел, – запоздало возмутился рыжий официант, молча наблюдавший, как я беседовала с эскулапом.

– Тебя как зовут? – поинтересовалась я.

– Федор, – ответил парень.

– Вы с Никитой дружите?

– Общаемся. Он учится на кинооператора, – быстро заговорил Федор, – а вечером тут пашет. Стипендия маленькая, родители помогать не могут, надо самому крутиться. Никита не курит, не колется, энергетики не глушит, он положительный! Врач полную чушь нес.

– Наверное, он устал, поэтому и начал раздражаться, – защитила я эскулапа. – Никита жаловался на давление?