Человек-невидимка в стразах

Железная дверь скрипнула, во дворе появилась молодая женщина и быстрым шагом двинулась к красной машине.

– Таня! – окликнула я бывшую мороженщицу.

Лапина обернулась.

– Вы меня зовете?

– Угадали, я ищу Татьяну Владиславовну Лапину.

– Зачем? – ощетинилась та. – Секундочку! Значит, никаких покупок мы не забывали? Что за прикол? Сейчас Витю позову.

– Лучше не надо, – предостерегла я.

– Для кого лучше? – агрессивно осведомилась Лапина.

– Вам привет от Тамары Николаевны, – продолжила я.

– Чего? – не поняла Татьяна.

– Неужели вы ее забыли?

– Кого? – изумилась Лапина.

– Свою благодетельницу, Минкину, – напомнила я.

– Минкину? – искренне удивилась Лапина. – Я с такой не знакома.

– Ну и ну, – укорила я, – Тамара Николаевна вам квартиру отписала, благодаря Минкиной вы из съемной комнаты в шикарную «двушку» перебрались.

Я ни разу не видела, чтобы у человека настолько разительно менялось лицо. Татьяна осела на капот своей машины.

– Вы кто?

– Надо должок отдать, – загадочно сказала я.

– Кому? – одними губами спросила Лапина.

Я пошла ва-банк:

– Тамаре Николаевне. Она нуждается в заботе и прислала меня к вам, велела напомнить про дарственную. Вы получили жилплощадь бесплатно, купите теперь пенсионерке еды.

– Но она разве… мне обещали, – залепетала Таня, – она тогда умирала… совсем плохая была…

– Когда? – уточнила я.

Лапина предприняла героическую попытку взять себя в руки:

– Давно.

– В тот год, когда вы не рассказали милиции правды об исчезнувшем Саше Хитруке? – добила я Татьяну.

Она замерла.

– Танюша, – крикнули сверху, – картошка кипит. Ты с кем болтаешь?

Лапина стояла без движения. Мне показалось, что бывшая мороженщица не может не только шевелиться, но и дышать.

– Тань, – надрывался мужик, – все в порядке? Эй?

– Ответь мужу, – приказала я. – Если он забеспокоится и спустится, беседу придется продолжать при нем. А внутренний голос мне подсказывает: бывшая продавщица из киоска с мороженым ни с кем не захочет делиться тайной, даже с супругом.

– Это Витя, – выдохнула Таня, – он меня москвичкой считает.

– Таня, ау! – не успокаивался муж.

Я толкнула Лапину.

– Отомри!

Она подняла голову.

– Вить, у нас в магазине сигнализация сработала, придется на работу ехать!

– Лады, – поверил во вранье Виктор, – я Наташку уложу. Не волнуйся, покормлю ее и сказку почитаю. Не задерживайся там долго, держи…

Спустя пару секунд послышался сочный шлепок – на асфальт перед подъездом упала небольшая черная сумочка размером чуть больше портмоне.

– Не езди по Марковской, – предостерег Витя, продолжая висеть в окне, – там со вчерашнего дня одностороннее сделали.

После чего он исчез.

– Какой заботливый! – восхитилась я. – Такого человека ценить надо. Редкий муж не разозлится, узнав о том, что жена вместо готовки ужина должна вернуться на работу. А ваш Витя просто пирожное с кремом, и девочку спать уложит, и ключи с документами от машины заботливо дал, и об изменении движения предупредил. Где вы откопали столь эксклюзивный экземпляр?

Татьяна медленно открыла дверцу машины.

– Садитесь, – промямлила она.

Я не стала ждать, пока Лапина повторит предложение, и живо юркнула в салон, бывшая мороженщица выехала на проспект, запарковалась через квартал в другом дворе и еле слышно сказала:

– Кто вы?

– Виола, – представилась я.

– Если хотите денег, то у меня их нет, – забормотала Лапина, – весь доход на жизнь идет. Витя хороший, но прижимистый.

– За какие труды вам досталась квартира? – я сразу пошла в наступление. – Хочу предупредить: сказку про наследство даже не начинайте.

Лапина зачем-то пристегнулась ремнем безопасности.

– Ничего плохого я не совершила, – дрожащим голосом объявила она.

– Конечно, – кивнула я, – как правило, дорогие подарки получаешь за хорошее поведение. Например, когда помогаешь прятать следы преступления!

Лапина вцепилась в мою руку.

– Вы москвичка?

Я удивилась.

– Да. Но при чем тут место рождения?

Татьяна выдернула «язычок» ремня безопасности из замка.

– Меня поймет только тот, кто в столице один выжить пытался. Денег нет, помощи ждать неоткуда, батон хлеба купишь и на три дня растягиваешь. На работу устраиваться придешь, хозяин в паспорт глянет, и у него сразу на лбу надпись загорается: над этой можно измываться, никто ее не защитит. Москвичи все сытые, со связями, живут в шикарных квартирах, они тех, кто из провинции приехал, презирают!