Человек-невидимка в стразах

Не испытывая ни малейшего угрызения совести, я нажала на кнопки домофона и на ожидаемый вопрос: «Кто там?» – бойко сообщила:

– Я из домоуправления, принесла новую квитанцию по квартплате.

– Сейчас открою, – ответил женский голос, – бросьте ее в почтовый ящик.

– Непременно, – пообещала я, проникла в подъезд, освещенный экономичной сорокаваттной лампочкой, села в лифт, поднялась на нужный этаж и позвонила в дверь.

– Я же просила вас оставить квитанции внизу, – упрекнула меня полная шатенка лет пятидесяти. – Уже поздно, вы чего в такой час людей беспокоите?

– Извините, но документ нужно отдать в руки хозяйке, – потупилась я. – Позовите Майю Романовну.

Дама ощупала меня взглядом.

– Входите, я закрою дверь. Недавно гриппом переболела, не хочется простудиться.

Я покорно вошла в узкий коридор, женщина захлопнула дверь.

– Майи нет, можете передать квитанцию мне.

– А вы кто? – поинтересовалась я.

– Мать Майечки, – раздалось в ответ.

– А где ваша дочь? – не успокаивалась я.

– Странное любопытство, – буркнула дама. – Она в Лондоне.

– Лучше я приду, когда она вернется, – вздохнула я, – кстати, по документам Майя Романовна здесь одна прописана.

– Вам придется долго ждать, – с легким пренебрежением заявила шатенка. – Дочь вышла замуж за англичанина, у них поместье в Йоркшире, Россию Майечка навещает редко.

– А вы тут, значит, без прописки живете? – прищурилась я. – Знаем мы о таких вариантах: уедут за рубеж, квартиру сдадут, в налоговую не сообщат, все денежки себе в карман, государству фига! И как потом зарплату бюджетникам платить?

– Милочка, да вы просто пламенный трибун! – засмеялась дама. – Блестящая демагогическая речь. Но должна вас разочаровать: я на самом деле мать Майи.

– Родная?

– Конечно, – беззастенчиво солгала тетка. – Так что я имею право находиться в этой квартире. Оставляйте платежки.

– Только после того, как увижу ваш паспорт! – не дрогнула я.

Хозяйка закатила глаза, раскрыла элегантную сумочку, висевшую на вешалке, и протянула мне бордовую книжечку.

– Ознакомьтесь.

Я раскрыла документ и прочитала:

– Хитрук Вера Михайловна.

– Ну, довольны? – поинтересовалась тетка. – Майя носит фамилию Хитрук, и у меня та же.

– Но мать Майи звали Светланой, – не выдержала я, – и она давно покончила с собой.

Женщина вздрогнула.

– Вы кто?

– А вы? – спросила я. – Наверное, тетя девушки? Ладно, больше не стану ломать комедию. Я занимаюсь делом похищенного Артема Васюкова, и след привел меня сюда.

– Милиция? – резко меняясь в лице, выдохнула Вера Михайловна. – Я ничего не знаю! О людях с фамилией Васюковы никогда не слышала. И какое отношение к вашему делу может иметь Майя? Когда того человека похитили?

– Вскоре после Нового года, – ответила я.

Вера Михайловна с облегчением выдохнула.

– Фу! Майечка не приезжала в Москву с прошлого лета, можете проверить по документам. Она абсолютно не причастна к пропаже Косюкова!

– Васюкова, – терпеливо поправила я.

– Не важно, – отмахнулась Вера Михайловна. – Право слово, не надо огород городить.

Я уставилась на хозяйку.

– Вы любите племянницу?

– Очень странный вопрос. Конечно! – заявила дама.

– Насколько я поняла, вы воспитывали ее после смерти своей сестры?

Вера Михайловна прислонилась к вешалке.

– Как к вам обращаться?

– Можно просто Виола, – расплылась я в улыбке.

– Красивое имя, – кивнула Вера Михайловна. – Так вот, Виола… Света долго болела, Майечка оказалась на моих руках почти с рождения. Моя сестра была большой эгоисткой! Сначала свою семью разрушила, а потом… Ну это неинтересно! Главное – у нас нет ничего общего с Васюковым!

– Ваша сестра? – переспросила я. – Но почему тогда у вас фамилия Хитрук?

– Долго объяснять, – скривилась Вера Михайловна, – вы меня не поймете.

– У отца Майи, Романа, во втором браке родилось двое сыновей, – монотонно завела я, – Александр и Павел. Оба умерли. Вернее, Саша пропал, сбежал из дома, а Паша погиб через несколько лет от руки своей матери. Та, похоже, сошла с ума, лишившись любимого сына.

Вера Михайловна схватилась за щеки.

– Роман хороший человек, он не заслужил такого горя. Ему патологически не везло с женами.

– Некая продавщица мороженого, Лапина Татьяна, осталась одна ночевать в своем ларьке, – не обращая внимания на эмоциональный всплеск собеседницы, продолжила я, – и стала свидетельницей странного происшествия. Мужчина и девочка лет пятнадцати искали в мусоре портфель. Она называла спутника папой, а тот ее Майей… Что с вами? Вы меня слышите?