— Ну, хватит, хватит! — Саша разлил по рюмкам мускат, придвинул одну Юре:
— Выпей. И ты, Лик, тоже. Тебе полезно после стресса.
Она с отвращением отодвинула сладкую гадость, а Юра с обреченным видом выпил.
— А мускат у нас в доме откуда? — спросила она. — Ты, Юра, принес? — Мамин мускат. У нас его целый склад. Она его любит.
— А… То-то я глядела — у нас всегда в холодильнике бутылка этого сиропа! — усмехнулась Анжелика. — Наверное, приносила с собой, когда в гости шла?
— Ну.
— Так и на бутылке, наверное, ее отпечатки пальцев нашли?
— А проверяли бутылку?!
— По-моему, они тут все проверяли. Да ты не переживай, я скажу, что это вы мускат принесли.
Ничего страшного, поверят. — Анжелика смотрела на парня с жалостью. Потом решилась задать еще один вопрос:
— Юр, а отец твой где?
— Умер. Давно.
— Что-то у всех у нас с отцами неладно, — вздохнула она. — У кого ушел, у кого умер…
— А у кого прогнали отца, — Юра повернул голову и посмотрел на своего приятеля. Саша подхватил его под мышки и помог ему встать:
— Все, ты готов. Лика, его надо куда-то уложить.
— Да клади к Игорю, на диван. Постой! — воскликнула вдруг она. Юра поднял на нее сонные глаза. — А как ты вошел в квартиру, когда вернулся за кубком?! Твоей маме Игорь открыл, это я понимаю, но кто открыл тебе?
Ни слова не говоря, он медленно полез в карман и с трудом вытащил оттуда несколько ключей в связке. Анжелика даже с некоторого расстояния узнала ключи от собственной квартиры.
— Откуда они у тебя?!
— У мамы были… Сделала… — Он невразумительно помахал рукой в воздухе. Саша уволок его из кухни, и спустя пару минут было слышно, как Юра капризничает, не желая ложиться. Он, дескать, хочет кое-что сообщить Лике!
А она стояла с одной связкой ключей в руке, с другой — в кармане. Там же лежали ключи от машины и гаража. Девушка сложила все эти связки на ладони, в результате получилась внушительная и довольно увесистая кучка железа.
— Хотела бы я знать, — пробормотала она, — у кого еще есть ключи от моей квартиры?
Глава 8
Утром, глядя на себя в зеркало, она обнаружила явственные круги под глазами. Нахмурилась, открыла пудреницу и увидела там жалкие крошки и истрепанную губку. Все эти дни у нее не было повода как следует накраситься и тем более позаботиться о состоянии своей косметички. Анжелика терпеть не могла таких неожиданностей. Пришлось вымазать на лицо то, что есть, а потом быстренько собраться и съездить в центр. Собственно, пудру «Ланком» можно было купить и где-нибудь поближе, но Игорь раз и навсегда приучил ее делать покупки в ГУМе — и теперь она последовала этой привычке. В гумовских галереях она долго не задержалась — не было настроения демонстрировать свои «подбитые», кое-как накрашенные глаза. Купила искомую пудру, съела пирожное и направилась домой. Мелкие неприятности на этом не закончились.
И все же, если бы Анжелика знала, что последует за этим, она бы решила, что провела утро чудесно.
Около полудня, без звонка, без предупреждения явилась в гости ее мать. Она притащила с собой тяжелую сумку с продуктами и целый ворох впечатлений. Для начала Анжелика услышала, что она безответственная особа. Например, совершенно забыла о таком обычае, как девять дней. Анжелика всегда была несведуща в том, что касается обычаев и этикета. Кроме того, ей никого не приходилось хоронить, а рассказы о чужих похоронах она старалась пропускать мимо ушей.
— Ну, хорошо, — вздохнула Анжелика, выслушав все упреки. — Не справила я эти девять дней.
Забыла, не успела. И косынку я выкинула. В конце концов, это мое личное дело.
Потом она сознательно оглохла минут на пять, давая матери выговориться, и обрела слух только, когда мелькнуло имя ее отца.
— Андрей, — пожаловалась мать, — совершенно тобой не интересуется! Я звонила ему, а он…
— А зачем ты звонила?
— Но ты же его дочь! Его дочь осталась вдовой, а ему дела нет!
— Знаешь, — заметила Анжелика, — меня это не удивляет. Игоря он вообще не знал. Я думаю, что папа до сих пор уверен, что мне четырнадцать лет.
— Хватит острить!
— Если это острота, по-твоему… Оставь отца в покое. Так будет лучше для всех нас.
— Ты всегда его защищала!
Тут Анжелике пришлось оглохнуть минут на десять. Зинаида Сергеевна даже всплакнула под конец своей пламенной речи, в которой она вкратце описала свою погубленную «ради ребенка» жизнь.