Чудовище без красавицы

Я подошла к мольберту и ощутила легкий укол в сердце. Рядом на большом столе лежал тот самый огромный альбом «Лувр», антикварное издание. Интересно, где Илюша взял такой?

– Вы кто? – донеслось с порога.

Хозяин, взлохмаченный, но вполне дееспособный, с удивлением смотрел на меня.

– Не узнали? – хмыкнула я. – Надя Рымнина.

– Да ну, – протянул Илья, – не похожа, однако.

– Правильно.

– Кто вы?

– Виола Тараканова.

– Как вы сюда попали?

– А как сам оказался дома, помнишь?

– А я разве выходил? – удивился пьяница.

– Еще как, – заверила я его. – Еще как выходил, просто бегал по улицам и в салоне «Арт-Мо» страшно нахамил Маше Говоровой. Кстати, она дала тебе, на мой взгляд, весьма крупную сумму денег, ты уж извини, но пришлось взять оттуда двадцать баксов, машину водить не умею, заплатила шоферу…

– Плевать, – мотнул головой Илья. – Насрать три кучи, спасибо тебе, вот что, выпить хочешь? Коньяк есть, не лажовый, экстра-класс…

– Нет, дружок, я не стану и тебе не советую.

– А мне твои советы на фиг не нужны, – мило парировал Илюша, – можешь засунуть их себе в жопу!

Я внимательно посмотрела на хама.

– Видишь ли, ангел мой, я не смогу воспользоваться твоим пожеланием. Я никогда не засовывала себе ничего в то место, на котором сижу, может, покажешь, как это делается? Похоже, ты большой мастер по таким штукам!

Илья растерялся и в первый момент не сообразил, как достойно мне ответить, поэтому глупо бухнул:

– Иди на…

– Фу, ужасно традиционно, – наморщилась я, – ругаешься как все, копируешь Гогена, собственное лицо имеешь или нет?

В тот момент, когда мой язык произнес фамилию великого импрессиониста, в глазах Илюши мелькнул откровенный испуг, даже ужас. Усилием воли парень справился с собой и буркнул:

– Ерунда, один распальцованный заказал, для дачи…

Меня слегка удивило, что невинное упоминание о Гогене отчего-то перепугало парня, и я сочла момент подходящим для того, чтобы поставить ему на голову ногу в железном ботинке.

– Дорогуша, а ты неблагодарная дрянь. Я волокла тебя домой на горбу, спасла от вытрезвителя и что получила? Да уж, не хочешь себе зла, не делай людям добра.

– Сколько? – деловито спросил Илья. – Сто баксов хватит?

Я поморщилась.

– Двести, – набавил хозяин.

– Милый, ты пошляк! Предлагаешь даме деньги!

– Чего тебе надо?

– Разговор, похоже, катится по кругу, – сказала я, – ответь на один маленький, незначительный вопросик…

– Ну?

– Отчего ты решил, что Лену Федулову и Катю Виноградову убила Маша Говорова?

И снова Илья ударился в панику. Еле-еле собрав волю в кулак, он попытался изобразить наглеца:

– Да ты никак одурела? Что за чушь порешь?

– Нет, котик, – вкрадчиво, словно граф Толстой царевичу Алексею, произнесла я, – покайся, дружок, легче станет.

– Офонарела! Да откуда ты свалилась на мою голову? До дома довела, спасибо, конечно, не хочешь денег, могу в ресторан сводить, но насчет Ленки ты откуда взяла?

Я внимательно посмотрела на него.

Как-то раз Олег, вздыхая, сообщил мне:

– Ежели попалась на преступлении, но прямых улик нет, лучше уходи в глухую несознанку: ничего не знаю, ничего не слышу, ничего никому не скажу. А главное: я там не была!

– Ага, – ухмыльнулась я, – а вы носок с песком достанете и по почкам…

– Ну, мои не бьют…

– Зато другие стараются.

– Оно конечно, – подтвердил Олег, – отметелить могут, только все равно держись молодцом и ни в чем не сознавайся. Лупят обычно первые полчаса, а потом сядут рядышком и начнут о доказательствах толковать. А уж тут кто кого переиграет. Как в покере, имеешь на руках три девятки, а держись так, словно флеш-рояль получила, блефуй.

Вот Илюша и пытается придерживаться этой тактики. Кстати, царевич Алексей, сын Петра I, не выдержал, поддался на уговоры графа Толстого, и что? Увез его Толстой в Россию, а там угодил Алешенька сначала в каземат, а затем и вовсе был осужден на смерть. Правда, до казни несчастный цесаревич не дожил, скончался за два дня до нее, говорят, от припадка эпилепсии… Только что-то мне подсказывает: помогли Алексею добрые люди избежать встречи с топором и плахой.

Вооруженная историческим опытом, я смело ткнула пальцем в мольберт, где мирно покоилась незавершенная копия Гогена.

– Кончай идиотничать, Илья, все давно известно, чистосердечное признание облегчит твою участь, знаю, знаю, кто заказал Гогена…