Юлианна, или Игра в «Дочки-мачехи»

- Зачем же сочинять роскошное меню, если ты заранее планируешь испортить гостям аппетит? - резонно заметил Жан.

- А чтоб они знали, кто в доме хозяйка!

Жан захохотал и от смеха даже завалился на пол.

- Ну, Жанна, ну озорница!

А Жанна запела пронзительным тонким голоском:

Весь мир насилья мы разрушим До основанья, а затем Мы свой, мы новый мир построим - Кто был ничем, тот станет всем!

- Хорошо поешь, хозяюшка! - осклабился Жан. - У нас в аду тоже эту песенку любят. Только мы подразумеваем более серьезную перестройку: мы построим небесную республику вместо Царствия Небесного! Но до этого нам еще много предстоит потрудиться и много крови пролить. - И тут он запел другую песню, грозную и даже свирепую. Причем запел почему-то по-французски:

Allons enfant de la patrie,

Le jour de gloir est arrive…

Но продвинутая Жанна, как оказалось, знала и эту песню, и она тут же ее подхватила.

Секретарь Мишина Акоп Спартакович, спускаясь вниз по лестнице, услышал ее пение и удивился: «Какой нежный, оказывается, голосок у этой ведьмы, надо же! Может, мы к ней все-таки несправедливы? Поет, бедная пташка, и не знает, что скоро ей придется покинуть свою золотую клетку!» Акоп Спартакович французского языка не знал и музыкальным слухом не обладал, а то бы он вряд ли заподозрил Жанну в особой нежности. Песня, которую пела Жанна, была одной из самых кровожадных в мировой истории музыки: кровь в ней льется ручьями, поющие обвиняют своих врагов в самых невероятных злодеяниях и обещают, что отплатят им вдвое. Они грозят, что все их дети погибнут в борьбе, а они взамен погибших детей нарожают вдвое больше новых героев. Ужас что за песня!

Мишин, вернувшись из Пскова, тут же отправился в заграничную деловую поездку, предоставив Жанне полную свободу и доступ к его банковскому счету. Раскроем, однако, и его планы. Дмитрий Сергеевич собирался сделать Жанне прощальный подарок: дать ей возможность справить день рожденья по своему вкусу, со всей возможной пышностью и подарить на прощанье дорогой заграничный автомобиль. А потом дружески и учтиво попросить ее выехать на этом автомобиле из ворот его дома навсегда. Щедрый был человек Дмитрий Сергеевич Мишин и совестливый, вот и хотел расстаться с ведьмой по-хорошему, наивная душа! А расставаться было необходимо. После того, как Дмитрий Сергеевич приблизился к Богу, начал молиться, ходить в храм и причащаться, ему даже в одном помещении с Жанной находиться становилось с каждым днем все труднее. А тут еще появилась Александра и окончательно все в его жизни спутала…

Ангел Димитриус с растущей тревогой наблюдал за своим подопечным: он-то знал, как легко доверчивые люди попадают в руки ведьм и как трудно им бывает потом из этих ласковых ведьминских объятий вырваться - ничуть не легче, чем из медвежьих! Надеялся Ангел Хранитель на Господа да на своих собратьев Ангелов, и еще почему-то на Юлианн с их гувернанткой Александрой.

Юлианны с Александрой пробыли в Пскове до конца каникул и вернулись в Петербург.

Жизнь их потекла обычным чередом: лицей, уроки, стройка, а по воскресеньям хождение в храм на Каменном острове. В храме они встретили Киру и очень-очень ей обрадовались. После службы все вместе пошли пешком на свой Крестовский остров. Кира шла, чуть приотстав от сестер и Александры, и уныние охватило ее с ног до головы.

И на плечи ей тотчас опустилась бесиха Барби, которой в последнее время не так уж часто удавалось «пообщаться» со своей подопечной.

Но дорогой Кира все-таки собрала все свое мужество и, заикаясь и плача, призналась Юлианнам, как она выдала их Жанне. Она уже была готова к тому, что сейчас сестры и Александра сурово осудят ее и скажут, что больше не хотят с нею дружить. Но вышло все совсем не так, как она ожидала.

Юлька засмеялась и замахала на нее руками:

- Да брось ты об этом так переживать, Кира! Жанна всегда рано или поздно все про нас узнает, ей, наверное, бесы помогают!

Аннушка же обняла ее и сказала:

- Бедненькая ты наша Кирочка, опять хитрюга Жанна тебя обманула! Но ты хоть теперь-то держись от нее подальше, ты же видишь, что у тебя от нее одни неприятности.

- Так вы меня прощаете, Юлианны?

- Вот глупенькая, ну конечно, прощаем! - сказала Аннушка. - Мы же тебя любим в тысячу раз сильнее, чем боимся Жанны!

- С чего бы это нам тебя не простить? Да мы на тебя даже не сердимся, - сказала Юлька. - Подумаешь, Жанне тебя обмануть удалось! Да она нашего папу второй год обманывает - что ж нам и на него сердиться, по-твоему?