Постирав белье, я подтащила плетеную корзину с влажными полотенцами к двери на лоджию и пришла в негодование. Олег ухитрился перед отъездом тщательно закрыть балкон и вынуть ручку, при помощи которой открывается дверь, и, похоже, ее он увез с собой!
Право, это уже слишком, мне бы никогда не пришло в голову сигать с сумасшедшей высоты вниз.
Глава 32
До субботы я многократно пыталась заговорить с Олегом, но на все вопросы относительно Леры Опары и того, что случилось в обители, слышала один и тот же ответ:
– Пока подожди.
На мои просьбы: «Найди Олю! Девочку явно похитил Абдулла!» – Куприн реагировал иначе:
– Делаю, что могу, отстань.
Но вечером в субботу ситуация изменилась, супруг вернулся домой около десяти вечера и отказался от ужина.
– Устал, – мрачно сказал он.
– Сегодня твоя любимая окрошка, – стала я подлизываться к мужу.
– Потом.
– Когда?
– Завтра съем.
– А вот курочка с овощами.
– Нет сил на еду.
– Бедный, – пожалела я супруга, – не надо так пахать, пожалей себя. Сейчас ты выглядишь, как грузчик, который таскал мешки с цементом.
– Лучше уж тонну стройматериалов перетаскать, чем Епифанию выслушать, – вдруг ответил Олег.
Половник выпал из моих рук.
– А что она рассказала? Хотя ты ведь сейчас промолчишь!
– Нет, – покачал головой Олег, – расскажу все в деталях!
Мое удивление было столь велико, что я неблагоразумно ляпнула:
– Но почему? Обычно ты ругаешь меня и…
Куприн потер затылок и перебил меня:
– Я был сегодня с утра, перед работой, в «Марко»! Кстати, Федор просил передать тебе презент, извини, забыл его в машине, потом схожу. Слегка потолковал с парнем и уяснил одну вещь: издательство связывает с Ариной Виоловой большие надежды, через месяц стартуют съемки сериала, весной его покажут на одном из центральных каналов. В общем, тебе надо соответствовать, писать как можно больше и быстрее. Я всего лишь мент, особых денег в дом не принесу.
– Нам хватает, – быстро сказала я, – ты великолепно зарабатываешь, мы ни в чем не нуждаемся, у меня лучший муж.
– Верно, конечно, – кивнул Куприн, – только что станешь делать, если меня на пенсию отправят? Вон Ленька Ножкин медкомиссию не прошел.
– Ленька? – изумилась я. – Он же молодой и здоровый.
– Ага, – кивнул Олег, – нашли какие-то изменения в глазной роговице – и, ау, прощайте!
– Глупости! Увольнять замечательного специалиста из-за такой ерунды! А потом еще удивляются, что в милиции нет профессионалов. Вот же он, знающий, опытный, не взяточник. Хотя, может, он сам попросился?
– Нет, наоборот, умолял его оставить, только никто Ножкина слушать не стал.
– Бред!
– Согласен, но правила не я писал, – развел руками Олег, – вот я и подумал, а что, если и со мной так обойдутся? Куда деваться? В охрану идти? Нет уж, пусть лучше Вилка рейтинг набирает, будем жить за городом, построим дом. Томочка давно мечтает о саде… ближайшее Подмосковье… Знаешь… нет, не буду!
– Говори, – велела я.
Олег слегка покраснел.
– Я могу заняться разведением собак, создать питомник. Соблазнил бы Вадима, он кинолог от бога, ну и… и… В общем, пиши, Вилка, похоже, наша счастливая, обеспеченная старость зависит от тебя. Федор говорит, книги сейчас стали очень хорошо продаваться, а после сериала Виолова и вовсе влет пойдет. Кстати, я прочел твой новый детектив, знаешь, ничего. Конечно, мало похоже на истину, но кому она нужна, правда? В общем, решено. Буду тебе помогать.
– Дорогой, – забормотала я, – э… э…
– Конечно, я крайне обрадуюсь, если ты перестанешь вляпываться в истории, но о нашей дальнейшей жизни поговорим потом, а сейчас могу рассказать об Епифании. Вполне вероятно, что ты напишешь книгу. Только, похоже, детектив получится мрачный.
Я опешила, потом потрясла головой. Ай да Федор! Интересно, что он наплел Куприну, какие аргументы нашел, если Олег принял решение поддержать меня на сложном пути писательства?
Словно не замечая моего откровенного изумления, Олег завел рассказ.
Епифания не помнила, каким образом попала в монастырь. Ясное дело, что родиться в обители девочка не могла, монахини не имеют дела с мужчинами, а непорочное зачатие вещь эксклюзивная, до сих пор произошедшая лишь с одной дамой.
Все воспоминания детства Епифании были связаны с обителью. Будущая настоятельница родилась в 1930 году, а себя она помнила лет с пяти. Руководила тогда обителью мать Макария, сумрачная женщина, казавшаяся ребенку старухой.