Добро пожаловать в Ад

«Конец. Эти суки застрелили меня», — мелькнуло в голове.

Удовиченко отчетливо представил некролог в родной газете, вступительное слово на телевидении перед показом последнего репортажа с места событий. Освещенный теплоход в ночи, лодка, подъем на корму, стрельба, мертвые бандиты. Вдруг изображение резко дергается, уходит в сторону. Голос комментатора:

— Здесь съемку прервала смерть. Он снимал до последней секунды, до последнего вздоха. Ради того, чтобы люди получали достоверную информацию, наши товарищи гибнут от рук террористов, заказных убийц, под бомбежками и артобстрелами…

Тут Удовиченко вспомнил о бронежилете и стал проворно отползать в сторону. Что с камерой? К счастью, по особому инстинкту профессионального репортера, он успел, падая, прижать ее к груди — как мать ребенка. Похоже, драгоценная оптика уцелела.

— Не высовывайся, — успел предупредить Комбат Виктора, который слабо ориентировался «на местности». — Сам разберусь.

Он только раз видел «татуированного» в деле, но хорошо знал, что клички у «братвы» просто так не даются — прозвище «Стрелок» говорило само за себя.

Наверх можно забраться разными путями, но неизвестно, где сейчас засел бывший «соратник». Несомненно одно: он уже успел оценить опасность и будет непрерывно менять позиции.

Как назло металлические лестницы гудели от каждого шага, узкие проходы наверх представляли собой настоящие ловушки. Комбат решил подняться другим путем, не пользуясь удобствами. Снял с ярко-красного щита пожарный багор и встал на поручень, идущий вдоль борта.

Внизу, за спиной, кипела и пенилась взрезаемая теплоходом толща воды. Комбат осторожно выпрямился во весь рост, поднял вверх багор. Зацепился крюком и подтянувшись, ухватился пальцами за небольшой выступ…

Оставалась последняя палуба, закрытая для пассажиров. Комбат прислушался — его противник никак не обнаруживал себя. Возможно, скинул ботинки, чтобы не стучать тяжелыми подошвами по металлической обшивке. Надо последовать его примеру.

Здесь прежним методом подъема не воспользуешься — красный кончик багра окажется на виду и просигналит Стрелку об опасности. Хотя.., может стоит просигналить? Комбат зацепил багор за стойку перил наверху, а сам с неожиданной для его медвежьей фигуры мягкой пружинящей поступью взбежал вверх по винтовой лестнице.

Уловка почти сработала. Перебегая на цыпочках с места на место, Стрелок заметил поплавок. Затаив дыхание, он навел «пушку» на то место, где вот-вот должна была появиться голова противника. При таком калибре пуля наверняка снесет всю верхушку черепа…

И вдруг звериным чутьем Стрелок уловил запах смертельной угрозы. Он упал ничком долей секунды раньше, чем прогремел выстрел. Перевернувшись на спину, выстрелил сам, почти не целясь. И откатился в темноту, под днище спасательной шлюпки.

Комбат уже был наверху, чехол лодки разодрался под его тяжестью. Он выстрелил себе под ноги — но враг уже успел выбраться из щели и, отбегая за новое укрытие, сам чуть не зацепил Комбата — пуля отвратительно пропела возле уха…

Через три минуты схватки у Рублева остался последний патрон. Противников разделяла надстройка над палубой с глухими, без единого проема стенами.

Имея не больше двух метров в ширину, она была вытянута в длину на все десять. Получалось что-то вроде ходьбы по кругу, вернее по замкнутому прямоугольному контуру.

Стоя у ближнего к корме торца надстройки, Рублев догадывался, что Стрелок выжидает с противоположной стороны. Комбат почти точно знал местонахождение противника, но не мог его достать.

Потом взгляд упал на багор. Отцепив его, он взвесил как следует тяжесть, еще раз прикинул расстояние.

Шансов мало, но почему бы не попробовать? Он отступил на шаг и метнул противопожарное приспособление туда, где по его расчетам выжидал Стрелок.

Сперва раздался хрип, потом бешеные проклятья.

Стрелок сумел сделать всего несколько шагов — резанув острым крюком шею, багор упал в нескольких шагах сзади. Кровь хлестала как будто ее выкачивали насосом. Растекалась по плечам, по голому торсу и многоцветные татуировки промытые горячими струями становились все ярче и натуральней. Словно оживали перед смертью хозяина.

А хозяин повалился на пол. Лежа, он зажимал рану и одновременно пытался остановить, удержать ствол пистолета — тот уводило то вправо, то влево. Дважды он промахнулся по приближающемуся человеку. В горячке боя у Комбата съехал до подбородка шарф, который прикрывал лицо, но у противника уже мутью заплыли глаза.