Добро пожаловать в Ад

От поста бросились вдогонку двое мотоциклистов в полной экипировке.

— Скоро набережная, — прикинул Вельяминов. — Там разгонимся.

Но разогнаться не пришлось. На сей раз «вольво» не вписался в поворот — машина с грохотом выбила секцию чугунного ограждения, на секунду зависла в воздухе и рухнула в воду, разрушив тонкие, едва заметно колеблющиеся дорожки от городских огней.

Савченко, Вельяминов и остальные увидели внизу бурлящий водоворот пены.

— Аминь, — негромко произнес кто-то.

По рации сообщили, что человек ставший жертвой нападения, скончался в реанимационной палате, не приходя в сознание.

«Это дело перечеркнет весь мой послужной список», — подумал Вельяминов.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ДЕТКА

Сутенер чувствовал взгляд провожатого — от этого цепкого взгляда то затылок тяжелел, то мурашки пробегали по спине.

— Не надо мне заходить в квартиру, — решил Валера в последний момент. — Мало ли что случится с девчонкой. Потом отыщутся свидетели, ткнут в меня пальцем.

Он достал из кармана сотовый телефон:

— Привет детка. Скучаешь?

— Какого черта ты меня оставил без ключей? Мы ведь договорились.

— Прости, дурацкая рассеянность. С едой у тебя проблем не должно было быть — я в последний раз забил холодильник под завязку.

— Не бери больше «Коку» — она у меня уже вот здесь сидит. И вообще, все, что ты покупаешь. Од") и то же: соленые орешки, копченая колбаса. У меня от твоих холодных закусок расстройство желудка. Хочу горячее жареное мясо, чтобы обжигало рот.

— Я ведь завез в тот раз отбивные. Надо было только бросить на сковородку.

— А чего ж ты не бросил?

— Ну даешь. Учись сама, хватит играть в грудного ребенка.

— Как только я начну играть во взрослую, ты быстренько сядешь на мель.

«Что, если телефон прослушивается?» — Валеру бросало то в жар, то в холод.

«Может, напрасно он стал звонить? Зайти, договориться. Вон он дом, в двух шагах. А кто им мешал поставить жучки в квартире? Запертая дверь? Смешно.»

— Хватит болтать. Выходи, машина стоит напротив пиццерии.

Она зло расхохоталась:

— Куда выходить? Ключ у тебя.

Эта старая привычка запирать ее на всякий случай.

Придется идти — никуда не денешься. А если это менты затеяли игру? Сидят сейчас возле нее, молча подмигивают — все верно, детка.

Он зашел в подъезд с колотящимся сердцем. Останавливаться нельзя — лишний раз попадешься кому-нибудь на глаза. Провожатый остался там, на улице — взгляд больше не сверлит затылок. «Можно попробовать уйти: перескочить по крыше в крайний подъезд, там в десяти шагах спуск в метро. Это значит бросить московскую квартиру, машину, деньги, бросить бизнес, не облагаемый налогами.»

Выйдя из лифта, Валера осторожно подкрался к двери, прислушался. Мужской голос, еще один… Ясно — смотрит видак. Он подождал еще немного и, перекрестившись, осторожно вставил ключ в замок.

Мерцает экран, видны босые ноги, задранные на журнальный столик. Кажется, все спокойно.

— Собирайся.

— Дай сюда ключи.

— На, держи, — зайдя в комнату, он швырнул связку с брелоком не глядя — Катя поймала ее на лету.

— С завтрашнего дня я сама хожу за покупками.

Он пожал плечами, выключил телевизор и сел в кресло, не раздеваясь.

— Последние десять минут, — обиженно протянула она. — Что за спешка?

По всей комнате валялись мятые обертки от печенья и шоколадных плиток, яркие журналы, видеокассеты.

Валера хотел в очередной раз сделать девчонке выговор, но вспомнил, что это теперь вряд ли имеет смысл. С трудом скрывая ненависть, он взглянул на это уже оформившееся неряшливое создание в мятой майке и закатанных до колен джинсах.

«Сучка. И виду не подаст, что выкинула номер.»

— Что надевать — форму?

Он утвердительно буркнул в ответ. Школьная форма советских времен пользовалась у клиентов неизменным успехом — коричневое платьице с белым фартуком.

К такому наряду полагалось заплести в косички банты, чем Катя и занялась в первую очередь. Ее сверстницы уже не носили такие прически. Если приходилось везти девчонку на указанное клиентом место, она прятала волосы под замшевую кепку.

— У тебя неприятности?

— С чего ты взяла?

Валера вспомнил о предупреждении человека с родимым пятном — быть с девчонкой поласковей.

— Просто устал. А ты хорошо выглядишь.

— Как же, будешь с твоей помощью хорошо выглядеть. Посчитай — много я бываю на улице? Бледная, как глиста.