Добро пожаловать в Ад

Малофееву потребовалось несколько минут, чтобы оценить материал. Большая часть компромата касалась не самого Левашова, а Сергея Фильченко — члена комитета по экономике от проправительственной фракции, вечного малофеевского оппонента. Босс мафии это ведь не чиновник, не публичный политик — нечего трудиться собирать на него досье.

— Кому можно передать пару слов для Левашова? — спросил Комбат, как договорились.

Пауза на том конце затянулась, наконец, глухой, невыразительный голос ответил:

— Секунду, сейчас соединю.

— У них там своя мини-АТС, — объяснил Малофеев, который все отлично слышал по параллельно включенному аппарату.

— Да, — второй голос звучал гораздо энергичнее.

Судя по выражению лица Малофеева, это был не сам Левашов, а кто-то из подчиненных. Комбат сообщил от кого и по какому поводу он звонит.

— Желательно сегодня, — шепнул в последний момент Малофеев.

Рублев и это пожелание передал.

— Перезвоните где-то через полчаса, — с дежурной любезностью ответили ему.

«Все перемешалось, перетасовалось, — удивился Комбат. — В высшем органе власти слышишь уркаганские словечки, в бандитское логово звонишь как в офис солидной компании.»

— Только не на отшибе, — Малофеев ходил из угла в угол просторной кухни. — Где-нибудь в людном месте.

Хоть в метро.

Через двадцать минут он уже начал теребить Рублева:

— Давай, звони.

— Может не будем суетиться, подождем еще.

— Ты прав, Иваныч. Герой последней войны великой Империи.

Работа в Думе развила в Малофееве природную склонность к хлестким фразам и эффектным оборотам речи. Даже сейчас, в отсутствие аудитории, в момент напряженного ожидания, он не мог себе отказать в этом удовольствии.

В назначенное время тот же дежурно любезный голос предложил организовать встречу в четыре часа дня на сто пятом километре Киевского шоссе.

Малофеев отрицательно покачал головой.

— Почему так далеко? Зачем нам прятаться от людей? — спросил Комбат.

— Там кафешка возле дороги. И трасса ведь оживленная.

Малофеев поднял палец, показывая, что хочет все взвесить. Потом махнул рукой:

— Подписываемся. Не больше троих людей с оружием на каждого.

Со стороны Левашова уточнили:

— По двое хватит.

Депутат и на это дал согласие.

— Пусть он считает, что я на все готов ради мира.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

СТО ПЯТЫЙ КИЛОМЕТР

Пока Комбат вел переговоры по телефону, Вельяминов и его помощник подъехали к набережной, к тому самому месту, где в ряду чугунных секций ограждения зиял проем. Больше ничто не указывало на лихорадочное напряжение недавней гонки: визг тормозов, крутые виражи, панику среди посторонних водителей.

У берега уже стояло средних размеров судно с подъемной лебедкой на корме. Барабан мерно вращался, натянутый трос подрагивал. Из воды показалось что-то черное и гладкое, похожее на спину крупного морского зверя — тюленя или котика.

Это была крыша злополучного «вольво». Со следующим оборотом барабана машина почти полностью показалась над поверхностью осенней речной воды — холодной и тусклой, со стальным отливом. Из открытой дверцы хлынул пенный поток. Он чуть не вынес с собой водителя — рука и голова со спутанными мокрыми волосами перевесились наружу.

Сейчас уже никто не смог бы точно сказать: распахнулась дверца при падении, от удара о воду или водитель сам открыл ее, когда автомобиль стал погружаться — надеялся вынырнуть на поверхность.

Остальных утопленников трудно было различить сквозь затененные стекла — только смутные силуэты.

«Вольво» со смятой от удара передней частью медленно вращался в воздухе туда и обратно вокруг собственной оси. Наконец, его опустили на палубу. Вельяминов с помощником вернулись в свою машину и проехали по набережной около километра до моста. Там уже ожидал груз ветхий автобус из судмедэкспертизы.

Корабль проделал тот же отрезок пути гораздо медленнее. Спустившись к воде по каменным ступеням, следователь ждал, пока подадут трап.

— Сейчас быстренько отправят в ремонт, — заметил помощник, имея в виду поднятую со дна машину. — Потом начальство отхватит себе за бесценок.

Вельяминов не стал поддерживать разговор на эту тему. Грешки начальства он воспринимал как нечто само собой разумеющееся — вроде смены времен года, которая повторяется регулярно и неизбежно.

Низкий борт остановился совсем близко, от него несло запахом горячего машинного масла. Вот и трап. Эксперт Казарновский заглянул в салон одновременно с Вельяминовым. Кроме водителя внутри было еще двое.