Приданое лохматой обезьяны

– Ну хорошо, – сдалась Варвара. – Только неправильно с бухты-барахты первое попавшееся хапать. Надо по магазину побродить, с людями посоветоваться.

Эдик сделал приглашающий жест.

– Прошу, наш шоурум открыт круглосуточно. Кофе, чай, конфеты?

– Скока стоит угощение? – предусмотрительно поинтересовалась директор школы.

– Помилуйте! – закатил глаза Эдик. – Категорически бесплатно, от всей души и гостеприимства.

– Тогда неси все, – милостиво разрешила Варя, – мы проголодались.

Глава 5

Около часа мы бродили между манекенами, и я с удивлением констатировала: «Осень патриарха» – не самый страшный вариант. «Мечта витязя» и «Принцесса из страны карамели» оказались еще ужаснее.

– Твое мнение? – спросила Варя, когда мы завершили осмотр.

Нина дернула меня за рукав.

– Вилка, – прошептала она, – я тебя так люблю!

– «Осень патриарха» лучший выбор, – почти не покривила я душой.

– Ой! Мамочка, берем, да? Да? – начала теребить родительницу Нина.

– Скока стоит? – сурово спросила директриса бортниковской школы.

Эдуард потер ручонки.

– Пятьсот тысяч.

– Офигел? – прищурилась Варвара.

Эдик подбоченился.

– Эксклюзивная модель! Второй подобной во всем мире нет! Ручная работа дома Диор. Сшито Армани и Валентино.

Я приблизилась к наряду, заглянула внутрь и воскликнула:

– Там ценник! Сделано в Индии!

– Верно, – не смутился Эдик, – собрали на тамошней фабрике, так сейчас все делают. Хорошо. Четыреста.

– Ты обещал мне персональную скидочку, – напомнила Варя.

Цена упала еще на полтинник.

Тетушка потерла руки и ринулась в бой. Мы с Ниной и Геной стояли смирно в сторонке. Дилетантам лучше не лезть на поле, где рубятся профессионалы.

Минут через сорок вспотевшая и растрепанная Варвара похлопала еле стоящего на ногах Эдика по плечу и велела дочери:

– Нина, иди, примерь. А ты, мил человек, напиши для нас на ценнике: «Полтора миллиона рублей». Это для соседки, пусть сдохнет от зависти.

Невеста взвизгнула и улетела в кабинку.

Дальнейшее действо разворачивалось со страшной скоростью. Платье хорошо сидело, туфли не жали ногу, сумка идеально легла на плечо. В порыве необузданной щедрости Эдик подарил невесте фату на специальном обруче и пару шпилек с декоративными головками в виде букетиков, чтобы прикрепить кусок тюля к волосам. Покупку поместили в картонный ящик, мы уселись в машину, без единой проблемы добрались до дома. И тут у меня ожил мобильный.

– Вилка? – застонали из трубки.

Я, наблюдая за тем, как Гена несет к подъезду наряд, подтвердила:

– Да. Слушаю. Кто говорит?

– Оля, – заплакали в телефоне. – Меня арестовали. Отвели в камеру. Слышишь? Здесь мобила плохо фурычит.

– В СИЗО разрешены сотовые телефоны? – удивилась я.

– Забудь про глупые вопросы и помоги! – зарыдала в голос Коврова. – Юрка сумел-таки мне отомстить. Он давно выжидал момент и, пожалуйста, – подговорил приятелей, а те меня на шконку запихнули.

Я удивилась. Ну откуда молодой, не имевшей судимости женщине знать словечко «шконка», которым уголовный мир именует спальное место на зоне? Хотя я же в курсе, что оно означает… А Ольга некоторое время тесно общалась с Юрой, вот, наверное, и услышала от него…

– Никогда не живи с ментами! – стонала Коврова. – Они подлые!

– Шумаков не станет мстить бывшей подруге, – защитила я любимого.

Оля перестала хныкать.

– А ты откуда знаешь? Вот расплюешься с ним, тогда и побеседуем.

– В чем тебя обвиняют? – спросила я.

– Ни в чем! Вилка, умоляю, помоги. Они меня убьют! – зачастила Коврова.

– Кто и почему? – холодно поинтересовалась я.

– Менты, – снова заплакала Ольга. – Им надо дело закрыть, иначе по шапке от начальства получат. Я у них единственная подозреваемая.

– Зачем лишать жизни женщину, которой предстоит ответить за совершенное преступление? – не поняла я. – Наоборот, ее надо хорошо кормить и вовремя спать укладывать. Тогда ты окажешься в суде и выслушаешь приговор, а следователь получит премию за удачно завершенное дело.

– Никаких улик против меня нет, – затарахтела Оля, – только их домыслы. Я знала, что так будет, поэтому и примчалась к Юрке, сказала ему: «Дорогой, давай забудем прошлые обиды. Прости меня за все плохое. Я была с тобой слишком капризна и груба, ты имел полное право уйти от такой бабы. Но сейчас помоги!»

Меня охватило удивление. Коврова забыла, что я присутствовала при беседе? Ничего подобного она не произносила!