Приданое лохматой обезьяны

– Твое имя мне по барабану, – разошелся грубиян. – Где мои котлеты? Сколько можно их жарить?

Настя попыталась наладить с хамом контакт.

– На кухне никогда заранее не делают заготовки, у нас мини-ресторан, шеф выполняет заказы по мере поступления.

– Сгоняй к кастрюлям и выясни, че он с моей жрачкой чудит! – бушевал посетитель. – Да предупреди повара: мне не нужны вензеля из морковки, обойдусь без украшений. Есть хочу! Опаздываю!

Не успела официантка исчезнуть за занавеской, которая отделяла рабочие помещения, как оттуда в центр зала вылетела кошка. С первого взгляда стало ясно: животное перепугано насмерть. Короткая шерстка стоит дыбом, в круглых, невероятно больших глазах не видно зрачков, усы топорщатся, словно только что ошпаренный веник. С громким, душераздирающим воплем: «Мяууу!» – бедолага галопом пересекла зал и забилась под высокий буфет у стены.

И тут же из служебного отсека выскочила группа людей. Впереди бежал толстяк в короткой белой куртке и высоком бумажном колпаке и извергал фразы со скоростью пулемета. Я не поняла ни единой – повар изъяснялся на итальянском и не делал промежутков между словами, вопил что-то типа:

– Долчегабаннааморе!

Хотя маловероятно, что в погоне за кошкой кулинар упоминал фамилии известных модельеров.

Следом за потерявшим от гнева голову поваром летела Настя со шваброй в руках, а замыкал шествие мальчик лет четырнадцати, вооруженный полотенцем.

Итальянец чуть не наскочил на буфет, затопал ногами и заорал:

– Джованниробертокаваллипрегостенца!

Настя упала на колени и принялась тыкать шваброй под буфет. Кошка завыла, заорала, закурлыкала, загудела, как ветер в пустой бочке. Трудно представить, что такие звуки способно издавать одно существо.

– Вылазь, зараза! – требовала Настя. – Ну, пакость!

На секунду из-под темно-коричневой доски показалась круглая морда с выпученными глазами.

– Петька, идиот, хватай ее! – завизжала Настя.

Мальчик шлепнулся на пол рядом с официанткой, сунул руки под буфет и ойкнул.

– Кусается!

– Если ты ее не вытащишь, я тебя сам покусаю, – на чистейшем русском языке заявил повар. И добавил: – Импремиссимоармами!

– Сами попробуйте, Чиполлино Джонович, – обиженно отозвался мальчик. – Она ж не дается.

Повар побагровел. Настя перестала орудовать шваброй.

– Простите его, Чинзано Робертович. Петя кретин. Я ему на бумажке ваше имя напишу и выучить заставлю.

Шеф не успел достойно отреагировать на пассаж, из-за занавески высунулась кудлатая женская голова и запищала по-русски:

– Винченцо, аморе, что опять случилось?

Повар развернулся, пересек зал и четко произнес на языке Пушкина:

– Если кот через три минуты не очутится на кухне, я из Петра котлеты сделаю.

Едва его коротконогая фигура исчезла из поля зрения, как Настя накинулась на Петю:

– Болван! Он не Чиполлино!

Но мальчик не сдавался.

– Ага! И как злобину зовут? Уж точно не Чинзано. Ты бы к нему еще Виски Иванович обратилась.

– Мяууу, – простонала киска, крайне непредусмотрительно вылезая из-под буфета.

– Хватай сволочь! – скомандовала Настя.

После короткой, но бурной схватки Пете наконец-то удалось замотать несчастное животное в полотенце. Мальчик понес куль на кухню, за ним, держа швабру, словно драгун пику, двигалась официантка. Мы с мужчиной сидели молча.

Парочка, сопровождаемая невероятным кошачьим воем, скрылась за занавеской. Но через минуту шторки опять раздвинулись. В зал вышла Настя.

– Простите, пожалуйста, – поправляя растрепанную прическу, обратилась она к спешащему клиенту. – На кухне произошел форс-мажор. Сейчас фарш для котлеток навертят…

Окончание фразы потонуло в неописуемом кошачьем визге, который перекрыл рев электромясорубки. Мужчина втянул голову в плечи, я почти лишилась чувств от ужаса и жалости к бедной кисоньке, которую Чиполлино-Чинзано, похоже, недрогнувшей рукой пустил на фарш.

В ресторане установилась тишина. Повар выключил комбайн.

– И пожарят их за пять минут, – договорила Настя.

Посетитель вскочил и молча бросился к выходу. Официантка удивилась:

– Что это с ним? Ничего обидного я не сказала. Странные люди по жизни попадаются! Сейчас принесу ваш кофе. Уж извините, пришлось Мусю ловить. Гадкая кошка, вечно безобразничает, но Мартини Иванович ее обожает.

– Зачем он превратил любимицу в фарш? – прошептала я. – Нелогично получается. Или он нежно относится не к самой зверушке, а к бифштексам, которые сейчас жарят из нее?