Девушка втянула голову в плечи.
– Они уехали. В США! Неужели вам не сказали?
Кира Петровна привалилась к стене.
– Не сказали, – эхом повторила она.
Анжела воспряла духом.
– Адреса они не оставили, телефоны у них там другие будут, московский выключат – роуминг очень дорогой.
– Роуминг дорогой, – проскрипела Кира Петровна. И вдруг ее понесло: – Ах ты…!…!…! Да!…!…! Тебя…!…!…!
За секунду приличная с виду дама превратилась в фурию. Я испугалась и без приглашения влетела в квартиру Мешанкиных. Анжела ухитрилась закрыть дверь. Створка затрещала под ударами.
– …!…!…! – доносилось с лестничной клетки. – В Америку удрапали! Убийцы!…!…!
– Вдруг она сюда ворвется? – испугалась домработница.
– Навряд ли сможет выломать стальную дверь, – ответила я. – Кто такая эта Кира Петровна?
Анжела села на пуфик.
– У Владимира Николаевича был брат, вроде сводный, Петр Гуськов, он с Мешанкиным работал. Точно моя бабушка говорит: «Пришла беда – отворяй ворота». Петр за старшей дочкой хозяев присматривал, мы его звали нянь. Летом он Свету повез в поликлинику, а малышка выпала там из окна.
– Ужасно! – воскликнула я.
Анжела кивнула.
– Хуже не бывает. Алиса Викторовна рыдала без остановки! Но Владимир Николаевич с Петром не разругался. Хозяин в дом только родственников нанимает. Я дочка его двоюродной сестры.
– Ясно, – кивнула я, – наверное, он не доверяет чужим.
Анжела принялась активно хвалить работодателя:
– Владимир Николаевич замечательный, добрее его нет. Он меня предупредил: «Анжи, не смей даже взглядом осуждать Петю, его вины нет». Да, видно, Гуськов испереживался, вот и покончил с собой.
Я, продолжая прислушиваться к воплям, которые издавала Кира Петровна, спросила:
– Когда он умер?
– Чуть больше месяца назад прыгнул под поезд метро, – уточнила домработница. – Сначала решили, что его в толкучке толпа смела, а в морге в кармане записку нашли. Владимир Николаевич еле горе пережил и в США засобирался, у него там дом есть. Не хотели они с женой тут оставаться, постоянно вспоминать про бедную Светочку и Гуськова. Кира жена Петра, она совсем сумасшедшая. На девять дней сюда приперлась и бучу, как сегодня, затеяла. Рыдала, орала, Алису Викторовну ударила, в детскую кинулась, визжала: «Велели Пете Светку убить, а я Ирину в окно выброшу». Еле ее остановили.
– Хозяйка вызвала милицию? – предположила я.
Анжела вздрогнула.
– Нет. Какой от ментов толк? Это семейное дело. Жаль Свету, но она погибла случайно. Кажется, Кира Петровна ушла, тихо стало.
Домработница открыла дверь и осторожно выглянула наружу.
– Никого!
Я посмотрела на табло над дверями лифта. Кабина спускалась на первый этаж.
Не сказав «до свидания» приветливой горничной, я бросилась к лестнице и понеслась вниз, перескакивая через три ступеньки.
Коренастая фигура в темно-коричневом платье обнаружилась во дворе дома Мешанкиных. Жена Петра Гуськова сидела на скамейке у качелей и смотрела на малышей, которые с визгом пытались залезть на сиденья. Я устроилась рядом.
– Здравствуйте, Кира Петровна.
– Мы знакомы? – устало спросила Гуськова.
– Только что виделись возле апартаментов Мешанкиных, – осторожно уточнила я. – Вы как себя чувствуете? Хотите, куплю в аптеке для вас валокордин?
Кира Петровна прикрыла глаза.
– Не помогает мне он. Не берут меня ни лекарства, ни водка. Сегодня сороковой день со дня смерти моего мужа, вот я и ударилась в истерику. Ну зачем он Вовку любил? Ведь сколько раз тот брата подставлял! Но Пете урок не впрок. Убили они его. Сначала заставили от инвалида их избавить, а затем…
Кира откинулась на скамейку и стиснула кулаки.
– Вы в курсе того, что случилось со Светланой? – шепнула я.
– А вы кто? – очнулась Гуськова.
– Имя Эльвира Разбаева вам что-нибудь говорит? – задала я встречный вопрос.
Гуськова со стоном выпрямила спину.
– Первый раз слышу. Позвоночник словно выкручивают.
Я встала и протянула Кире Петровне руку.
– Нервный спазм пройдет от чашки хорошего кофе. Пойдемте в кафе, я угощаю. Эльвиру Разбаеву убили точно так, как Свету Мешанкину.
Гуськова застонала:
– Петя тут ни при чем.
Я кивнула.
– Знаю. Хотите, чтобы Владимир Николаевич и Алиса Викторовна понесли наказание за убийство старшей дочери?
– Да! – выкрикнула женщина. – Да!
– Тогда пошли в спокойное место, надо поговорить, – предложила я.