– Бренд – это по-русски клеймо? – задумчиво уточнила Маша.
– А хрен его знает, что это по-русски. Бренд это говно, из которого надо сделать конфетку. Можешь записать. Лучше никто не скажет.
– О, да, – кивнула Маша и сделала серьезное лицо, – сразу видно, что вы профи в своем бизнесе. Но мне кажется, бренд это скорее фантик, в который специалисты заворачивают.., как это? В общем, э пис оф шит, из которого надо сделать конфетку. Я вас правильно поняла?
Он ничего не ответил. Глаза его опять остекленели и смотрели сквозь Машу. Ее фраза оказалась слишком длинной и не касалась его лично. Он заскучал.
Зазвонил телефон, Хавченко взял трубку, рявкнул:
– Да, соединяй Прежде чем начать говорить, он небрежно кивнул на дверь. Маше поняла, что аудиенция окончена, поднялась, вспоминая в очередной раз папины слова: если тебе хамят, это нормально.
– Так, я не врубился, в натуре, чем он не доволен, я вообще, блин, мог бы ни копейки не платить, пусть спасибо скажет и заглохнет на х… – услышала она, закрывая дверь кабинета.
Прощаясь с секретаршей Лизой, она спросила шепотом, по-английски, кто был старик в кожаных брюках.
– Писатель, – ответила Лиза, – очень известный писатель Лев Драконов. Он пишет книжку о жизни Григория Игоревича.
Глава 28
Охранник у ворот дома Рязанцева долго молча изучал удостоверение майора Арсеньева, наконец вернул его и сообщил, что Евгений Николаевич уехал полчаса назад.
– Мы договаривались, он сам назначил время, – удивленно заметил Арсеньев.
– Не знаю. Мне, во всяком случае, он ничего не сообщал о вас, и никаких распоряжений я не получал. Позвоните ему.
Арсеньев набрал номер. Механический голос сообщил, что абонент заблокировал свой телефон для входящих звонков. Куда именно он уехал и когда собирается вернуться, охранник понятия не имел.
– Попробуйте связаться с шофером, – попросил Арсеньев.
– Евгений Николаевич сам за рулем.
– Хорошо. Я пройду в дом и подожду его.
– Но никого нет дома, – возразил охранник, – может, вы приедете позже? Или в другой раз?
Арсеньев пожалел, что не взял у Зюзи санкцию на допрос, конечно, не самого хозяина, об этом речи быть не могло, но хотя бы Лисовой.
– Я должен побеседовать с Лисовой Светланой Анатольевной. Она ведь сейчас здесь?
– Вроде бы, – охранник замялся, потянулся к телефонной трубке.
– Она здесь, – заверил его Саня, – и лучше не предупреждать ее о моем приходе. Пусть это будет сюрприз.
– Как это? Почему? – нахмурился охранник.
– Потому, что мне так удобней, – отчеканил Арсеньев.
После долгих препирательств, телефонных консультаций с начальником службы безопасности Егорычем, который в данный момент находился у себя дома, в Москве, Саня ступил наконец на заветную территорию частных владений Евгения Николаевича Рязанцева.
Территория была просторная и красивая. Лужайка, покрытая свежей, аккуратно подстриженной травой, небольшая площадка для гольфа, беседка, увитая плющом, сирень вдоль забора, дикие яблони вокруг дома.
Охранник объяснил ему, что зайти надо с тыльной стороны дома, через заднюю веранду. Там дверь не заперта. Комната Лисовой на третьем этаже, первая дверь справа от лестницы.
– Но учтите, она тетка нервная, – напутствовал он Арсеньева, – может закатить скандал.
Прежде чем войти на веранду, Саня обошел трехэтажную виллу, выстроенную в строгом английском стиле из розового кирпича, отметил про себя, что проникнуть в дом незаметно и также незаметно покинуть его совсем не сложно. Кроме двух входов, парадного, прямо напротив ворот, и заднего, через веранду с тыльной стороны, имелась еще дверь в подвал, утопленная на полметра в землю. Три подвальные окна не были защищены решетками. Вероятно, все надежды возлагались на высокий каменный забор и вооруженную охрану. Между прочим, напрасно, потому, что от подвальной двери вилась узкая тропинка к забору, не посыпанная гравием и почти незаметная. Собственно, это была даже не тропинка. Просто кто-то вытоптал молодую траву.
Арсеньев прошел по траве вдоль дорожки следов, чтобы не повредить их, и уперся в железную калитку. Она оказалась запертой.
Участок был последним на улице, за калиткой простиралась небольшая березовая роща, она примыкала к узкой проселочной дороге, ведущей прямиком к деревне Язвищи. Все это Саня знал потому, что пока добирался до закрытого поселка Малиновка, в котором, кроме Рязанцева, жили еще несколько высоких чиновников, генералов и эстрадных артистов, пару раз сверялся с подробной картой.