Муму с аквалангом

– И сразу сообщили врачам об ошибке? – поинтересовался Роман.

– Нет, – буркнул Антон.

– Почему?

– Останки погибшей уже были кремированы, – еле слышно пояснил Поспелов, – я поставил урну в колумбарий, повесил табличку: «Софья Калистидас». Представляете геморрой с переоформлением документов?

– Мда… – потер руки Роман. – Соня вышла из комы в полной амнезии, и вы решили выдать ее за Эмму. Оно понятно, почему! Наверное, «жена» подписала для вас доверенность на ведение всех дел? А добрые доктора в клинике не сказали нотариусу, заверявшему подпись, что пациентка, мягко говоря, не в своем уме?

Поспелов побагровел.

– Да! Признаю! Я поступил нехорошо! Скажи я, что выжила Софья, ну и как бы повернулись дела? Квартиры Анны Львовны, пресловутая дача, ее коллекция – все отошло бы неведомо кому. Я остался бы нищим и голым. Но, с другой стороны, никаких обязательств по отношению к Софье я не имел, поэтому легко мог умыть руки. Знаете, как в клиниках ухаживают за одинокими больными? В реанимации спасут, отвезут в обычную палату, а там медперсоналу плевать, лишний раз к больному не подойдут. А реабилитация после ожогов очень сложное дело. Я нанял для Сони-Эммы армию специалистов, ее учили ходить, развивали, я спас женщину!

– Вы сберегли для себя деньги, – жестко отметил Роман.

– Неужели лучше им было достаться хрен знает кому или государству, которое многократно грабило граждан? – заорал Антон. – Я поднял бизнес, разбогател и обеспечил выжившей самые комфортные условия проживания. Небось вы знаете, сколько жизнь во Флоридосе стоит! Женщина, носившая фамилию Поспелова, купалась в роскоши. Думаете, ей было бы легче жить под именем Калистидас? Гнить в социальном приюте, лежать на койке, не имея возможности встать? В интернате к ней не привели бы специалиста, восстанавливающего свободу движений.

– Вы не очень-то часто посещали супругу! – наехал на Антона Роман.

– У меня дела в Москве.

– Я проверил документы, – не успокаивался полицейский, – за последний год господин Поспелов прилетал всего один раз, на два дня. Наверное, любовь испарилась?

Поспелов стукнул кулаком по столу.

– Ну хватит! Женщина после аварии превратилась в урода. Ни о какой интимной жизни речи не шло. А я молод, здоров. И абсолютно не отрицаю факт наличия у меня юных привлекательных девушек. Но в отличие от Петра Зарубина я никогда не занимался тасовкой жен. Моя законная супруга жила во Флоридосе, пользовалась почетом и уважением. Я никогда не привозил в Грецию любовниц, берег самолюбие супруги.

– И она не понимала, как обстоят дела? – засмеялся Роман.

– Кто и что понимал, это внутреннее дело нашей семьи, – слегка остыл Поспелов. – Да, сначала мой бизнес строился на деньги супруги. Но теперь-то все наоборот. Жена сама распоряжалась тем, что получала от сдачи квартир, и я давал ей сверх того большие суммы. Кстати, «пенсия» постоянно возрастала, у Сони в последнее время потребности невероятно возросли. Но я не спорил. Можете проверить мои счета, увидите, сколько шло в Грецию. Недавно Соня захотела продать одну из своих квартир, я вновь не возразил, только сказал: «Сейчас не время, подожди чуток, цены еще взлетят».

Нет, она уперлась, мол, найди покупателя. Я выполнил ее просьбу и перевел ей выручку. Думаете, я спросил: куда она миллионы дела? Нет. Квартира-то ее.

– Она принадлежит покойной Эмме, – напомнил Роман, – а вы – два вора! Зачем сейчас прилетели в Грецию?

– Мне позвонили, – нехотя признался Поспелов.

– Кто?

– Не знаю. То ли мужчина, то ли женщина, голос явно был изменен компьютером. Я снял трубку, а оттуда глухо, как из подвала: «Немедленно лети во Флоридос, она все вспомнила». Ну я и сел в самолет.

– Почему вы так занервничали? Ну поняла Эмма, что она Софья… – пожал плечами Роман. – Конечно, это шокирующее открытие. Но если дело обстоит так, как вы рассказывали, то Калистидас должна была испытывать к вам благодарность: спасли ее, дали материальное благополучие.

– Еще какое! – вскинулся Антон. – В последние три месяца она будто с цепи сорвалась. Каждый день хотела денег, денег, денег… А я платил.

– Вас шантажировали, – откинулся на спинку стула следователь. – Чем? Убийством Анны Львовны? Или, может, дело вообще обстояло по-другому? Вы с Софьей сообща подстроили катастрофу, убили Эмму, забрали ее деньги…

– С ума сошел! – подскочил Антон. – Нет, я никого не убивал.

– А тещу?