Ангард!

Валерия Станиславовна нажала на невидимую постороннему глазу кнопку. Вскоре в зал заглянула полная женщина в фартуке:

– Фрида, кофейку нам организуй. Кстати, где Оля?

– У меня на кухне.

– Сколько раз ей говорила, чтобы она не терлась на кухне! – повысила голос Валерия Станиславовна.

– Извините…

– Ты здесь ни при чем. Ольге скажи, пусть приведет себя в порядок. Ванную примет. У нас вечером гости. Запахи кухни к ней так и липнут. А мне ее замуж выдавать.

Женщина исчезла.

– Итак? – сказала Валерия Станиславовна, обращаясь исключительно к Леонидову. – Что вы хотели узнать?

– Видите ли, эти два убийства связаны…

– Ну разумеется! – она энергично кивнула.

– Может, вы даже знаете, кто убийца? – с усмешкой спросил Алексей.

– Конечно!

– И… кто?

– Рощин. Волового убил Рощин. А ведь я его предупреждала!

– Кого предупреждали? – спросил ошарашенный Алексей. Валерия Станиславовна его шокировала.

– Женьку. Говорила: не балуй с деньгами Петра.

– А как Евгений Рощин баловал с деньгами Волового?

– А вы разве не видите?

Она широким жестом обвела гостиную. Мелькнул огонек сигареты, описал круг и уткнулся в пепельницу. Валерия Станиславовна тут же вытянула из пачки другую. Фрида вкатила в гостиную сервировочный столик. Двигалась она бесшумно. Налила кофе в две маленькие чашечки: хозяйка взглядом дала понять, что сама пить и есть не будет. После этого Фрида бесшумно удалилась.

– Вы хотите сказать, что Рощин взял деньги у Волового на фильм, а вместо этого стал строить дом? – спросил Алексей.

– Да, – энергично кивнула Валерия Станиславовна. – Это было год назад. Немногим больше. Рощин очень спешил. Мне показалось, что он этим домом одержим. Так бывает. Человек хочет занять себя чем-то, чтобы избавиться от мучающей его душевной боли. Тогда же мы разошлись. Как только дом был построен, я в него переехала. Вы не представляете, что здесь творилось! Отделан только первый этаж, для моих детей была масса неудобств, но уступать Рощину я не собиралась. Я ведь его предупреждала.

– А почему он не прекратил стройку?

– Смысл? К тому же Евгений Рощин тоже был упрямым человеком. Он делал вид, что здесь никто не живет. Что все это принадлежит ему.

– А у вас есть другой дом? – осторожно спросил Алексей.

– Разумеется! – Она энергично стряхнула пепел. – Два. И шикарная квартира в городе.

– Тогда зачем?

– То есть?

– Зачем терпеть неудобства, жить там, где идет стройка, ущемлять своих детей?

– У моих детей есть все, что им нужно, – отрезала Валерия Станиславовна. – К тому же пусть привыкают. Учатся жизни. Это хороший для них урок.

– Но все-таки, зачем Рощин это сделал? Почему не стал снимать фильм, а стал с такой поспешностью тратить деньги Петра Волового?

– Должно быть, он был уверен, что выкрутится. Ему давно хотелось иметь загородный дом. Еще когда у Белкина побывал, сказал: хочу. Но больше, лучше. Хочу свое. Он рассказывал. Иногда Женя со мной откровенничал. Это было в первый год нашего брака. Я была им сильно увлечена, а он… По-моему, он хотел переехать за город, подальше от этой женщины… Как ее? – Валерия Станиславовна наморщила лоб.

– Маргариты Лепаш, – подсказал Алексей.

– Какая странная фамилия… Я, кстати, знала, что у него любовница. Трудно остаться неохваченной, когда весь дом знает! Но я тоже не святая. Между двумя замужествами бывало всякое. Но он стал бегать к ней тайком, стервец! При мне! При своей жене! Она же живет в соседнем подъезде! Это и деньги Волового… переполнили чашу моего терпения. Я своих мужчин не делю ни с кем, – отрезала Валерия Станиславовна.

– И в отместку вы решили его разорить.

– Должна была простить? – В ее тяжелом взгляде вновь мелькнула откровенная насмешка. – Знаете, у моего бывшего мужа были странности. Когда Рощин сильно волновался или раздражался, он вдруг переходил на французский. Я не понимаю по-французски ни слова. Меня это раздражало так же, как его раздражала моя привычка курить. Впрочем, я вру. Такие выражения, как «о’дьябль!», в переводе не нуждаются. Так же как «же ву зем». Рощин, кстати, объяснялся в любви исключительно по-французски. Это производило впечатление. – Она усмехнулась. – Так вот, чтобы до него дошло, я выучила одну-единственную фразу. Долго учила. Il у a des limites! – скороговоркой сказала Валерия Станиславовна и тут же перевела: – Всему есть предел! Пусть вас не смущает мое произношение. Рощин понял. Вот когда я это сказала, он вдруг побледнел. Il у a des limites, Евгений Рощин! Туше! Разумеется, я его подвела! Он-то думал, что в любом случае расплатится с Воловым. Поставит новый спектакль, поедет с ним по провинции. А я предъявила имущественные претензии. Мол, половина сборов мне. Зажала его в угол. Он шагу ступить не мог, не согласовав это со мной. Не в личной жизни, разумеется. Спать он мог с кем угодно. Но делить прибыль только со мной. Вот так. – Она победно посмотрела на мужчин.