Валис

– Ты найдешь его, – сказал я.

– Я должен, – ответил Жирный, – иначе я умру. И ты тоже, Фил. И мы оба знаем это.

Глава рыцарей Грааля, Амфортас, получил неисцелимую рану. Клингзор ранил его тем самым копьем, которым был ранен Христос на кресте. Позже, когда Клингзор метнул копье в Парсифаля, «простец святой» останавливает копье в воздухе, а потом в воздухе же чертит им крестное знамение, после чего и Клингзор, и его замок исчезают. Они и не были здесь, являясь лишь иллюзией, наложением, которое греки называют dokos, а индийцы «покровом майи».

Нет такого, чего не смог бы сделать Парсифаль. В финале оперы Парсифаль прикасается копьем к ране Амфортаса, и тот исцеляется. Амфортас, который мечтал лишь о смерти. А потом повторяются таинственные слова, которых я не понимаю, хотя и читаю по-немецки:

• Gessen sei dein Leiden,
• Das Mitleits hochste Kraft,
• Und reinsten Wissens Macht
• Denn zagen Toren gab!

Это один из ключей к истории о Парсифале, «святом простеце», уничтожающем иллюзию Клингзора и исцеляющем Амфортаса. Что это значит?

• Блаженство то страданье,
• Что робкому глупцу
• Дало познанья свет
• И состраданья мощь!

Понятия не имею, что это значит. Однако знаю, что в нашем случае «простец святой» – Жирный Лошадник – сам страдает от неисцелимой раны. Хорошо, рана нанесена копьем, которое вонзили в бок Спасителю, и только это же самое копье может ее – рану – исцелить. В опере после исцеления Амфортаса наконец открывается рака (она была закрыта в течение долгого-долгого времени), и является Грааль, и в этот самый миг небесные голоса затягивают:

• Erlosung dem Erloser!

Что очень странно, поскольку означает:

• Спаситель, днесь спасенный!

Другими словами, Христос спас сам себя. Для этого существует специальный термин: «Salvator salvandus». «Спасенный спаситель».

Факт, что по мере выполнения своей задачи посланник вечности сам претерпевает множество инкарнаций и космическое одиночество, вместе с тем фактом, что он – по крайней мере в иранской мифологии – в некотором смысле есть те, кого он призывает (некогда утерянные части Единого Божественного), дают толчок к появлению теории о «спасенном спасителе» (salvator salvandus).

Мой источник весьма уважаем: «Энциклопедия философии», издательство «Макмиллан», Нью-Йорк, 1967 год, статья «Гностицизм».

Я пытаюсь понять, как все это применимо к Жирному. Что за «состраданья мощь»? Как состраданье способно исцелить рану? И не становится ли таким образом Жирный самим Спасителем – спасенным спасителем? Похоже, именно об этом и толкует Вагнер. Идея спасителя происходит из гностицизма. Как она попала в «Парсифаль»?

Может, пускаясь на поиски Спасителя, Жирный искал самого себя? Чтобы излечить рану, нанесенную сначала смертью Глории, а потом и Шерри? Но что тогда в нашем мире можно считать аналогом каменной твердыни Клингзора?

То, что Жирный называет Империей?

Черная Железная Тюрьма?

Является ли Империя, которая «бессмертна», иллюзией?

Вот при каких словах Парсифаля каменный замок – и сам Клингзор – исчезает:

• Mit diesem Zeichen bann’ Ich deinen Zauber.
• Священный знак сражает злые чары.

Знак, само собой, крест. Спаситель, о котором толкует Жирный, – это, как мы уже выяснили, сам Жирный. Зебра представляет собой все «я», расположенные вдоль оси времени и расслоенные на супер– или транстемпоральные «я»; бессмертные, они собираются вместе, чтобы спасти Жирного.

Впрочем, я не отважусь сказать Жирному, что он ищет сам себя. Он к такому пока не готов, поскольку, как и все мы, жаждет обрести спасителя извне.

«Состраданья мощь» – полная чушь. Никакой мощи у сострадания нет. Жирный дико сострадал Глории, а потом Шерри, и ничегошеньки из этого не произошло. Чего-то явно недоставало. Чувство, знакомое многим, тем, кому приходилось беспомощно смотреть на больного или умирающего человека, или на больное или умирающее животное, ощущать ужасное сострадание, всепоглощающее сострадание, и сознавать, что сострадание это, как бы сильно оно ни было, – совершенно бесполезно.

Рану залечило что-то другое.

Для нас с Кевином и Дэвидом рана Жирного была делом серьезным, рана, которую нельзя исцелить, а сделать это следовало во что бы то ни стало. И способ мы знали: Жирному необходимо найти Спасителя. Вот только произойдет ли в будущем такое чудо, когда Жирный придет в себя, осознает, что он и есть Спаситель, и автоматически исцелится?