Валис

– А что за музыка на пластинках Мини? – спросил я.

– Звуки, напоминающие песни горбатых китов.

Я уставился на Кевина – может, шутит?

– На самом деле, – проговорил он. – Я однажды даже записал пленку, где китовые звуки переходят в музыку Мини и обратно. Жутко похоже. Я имею в виду, разницу уловить можно, но…

– А как на тебя влияет синхроническая музыка? – спросил я. – В какое состояние она тебя вводит?

– В глубокое тета-состояние, глубокий сон. И еще видения.

– Какие? Трехглазые люди?

– Нет. – Кевин покачал головой. – Священная древнекельтская церемония. Когда в жертву приносят барашка, чтобы прогнать зиму и призвать весну. – Он бросил на меня быстрый взгляд. – По происхождению я из кельтов.

– А раньше ты знал что-то об их верованиях?

– Нет. В видении я участвовал в жертвоприношении. Я перерезал барашку горло.

Кевин, слушая синхроническую музыку Мини, вернулся во времена своих предков.

10

Не в Китае, не в Индии и даже не в Тасмании предстояло найти Жирному пятого Спасителя. «ВАЛИС» подсказал нам, где искать, показав пивную жестянку, смятую колесом такси. Вот откуда пришла информация и помощь.

ВАЛИС – Всеобъемлющая Активная Логическая Интеллектуальная Система, как окрестил его Матушка Гусыня.

Мы сэкономили Жирному кучу денег, времени и сил, включая хлопоты с прививками и паспортом.

Спустя пару дней мы втроем еще раз посмотрели «ВАЛИС». Стараясь быть как можно внимательнее, я осознал, что на поверхности в фильме нет никакого смысла. Если не выискивать намеки и тайные ключи, все остается непонятным. Однако в подсознание информация загружалась независимо от вашего желания. У вас просто не было выбора. Аудитория состояла с «ВАЛИСом» в такой же связи, в какой Жирный состоял с тем, что он называл Зеброй, – передатчик и чувствительный приемник.

В зале опять было полно подростков. Кажется, им нравилось происходящее на экране. Я подумал: кто из них, выйдя из кинотеатра, начнет анализировать фильм так, как делали мы? Скорее всего – никто. Впрочем, у меня было чувство, что это не имеет значения.

Можно считать, что смерть Глории стала причиной встречи Жирного с Богом, но никак нельзя полагать, что эта смерть повлекла за собой создание фильма «ВАЛИС». Кевин понял это сразу, когда в первый раз посмотрел фильм. Не важно, каково объяснение, главное – то, что произошло с Жирным в марте семьдесят четвертого, случилось на самом деле.

Итак, может, Жирный и псих, но он вступил в контакт с реальностью. Реальностью неизвестно какого рода, совершенно точно не нашей обычной.

Древний Рим – время апостолов и ранних христиан – прорвался в современный мир. Прорвался с определенной целью – свергнуть Ферриса Ф. Фримонта, то есть Ричарда Никсона.

Цель была достигнута, и связь времен прервалась.

Может, и Империя в конце концов погибла?

Теперь, будучи вовлеченным в происходящее, Кевин начал изучать апокалиптические книги Библии в поисках разгадок. В Книге Даниила он наткнулся на отрывок, который, как ему показалось, описывал Никсона.

Под конец же царства их,

когда отступники исполнят меру беззаконий своих,

восстанет царь наглый и искусный в коварстве;

и укрепится сила его, хотя и не его силою,

и он будет производить удивительные опустошения

и успевать и действовать и губить сильных и народ святых,

и при уме его и коварство будет иметь успех в руке его,

и сердцем своим он превознесется,

и среди мира погубит многих,

и против Владыки владык восстанет,

но будет сокрушен – не рукою.

К восхищению Жирного, Кевин превратился в прилежного школяра, специализирующегося на Библии. Цинизм уступил место набожности.

Однако на глубинном уровне то, как повернулось дело, пугало Жирного. Наверное, в глубине души Лошаднику было спокойнее думать, что произошедшее с ним в марте семьдесят четвертого имеет своим источником душевную болезнь – в таком случае не обязательно верить в полную реальность случившегося. А теперь ему пришлось поверить. Всем нам пришлось. С Жирным случилось нечто, не поддающееся объяснению; возникли указания на то, что сам наш физический мир исчезает, как и связанные с ним онтологические категории – пространство и время.