Валис

Энтузиазм в нем теперь бурлил сильнее, чем в Жирном. В конце концов, ведь именно он обнаружил фильм «ВАЛИС» и втравил нас в это дело.

– Такого рода кино, – проговорил Дэвид, – изрядно всколыхнет болото. Наверное, Гусыня осторожничает.

– Ну, спасибо, – сказал Кевин.

– Я не нас имел в виду, – начал оправдываться Дэвид.

– Он прав, – кивнул я, вспомнив, какие письма иной раз получал по поводу своей писанины. – Вполне возможно, Гусыня предпочтет связаться с моим агентом. – И мысленно добавил: «Если он вообще захочет с нами связываться».

Его агент против моего агента. Этакий баланс разумов.

– Я займусь этим, – пообещал я.

Так случилось, что заниматься ничем не пришлось. Неделей позже я получил письмо от самого Матушки Гусыни, Эрика Лэмптона. В письме было одно слово – ЦАРЬ. А рядом знак вопроса и стрелочка, указывающая вправо.

Я чуть не обделался. Я задрожал. И приписал слово ФЕЛИКС. А потом отправил письмо обратно Матушке Гусыне.

Там был конверт с обратным адресом.

Сомнений в том, что все мы связаны друг с другом, не осталось.

* * *

Итак, человек, которому предназначалась шифровка из двух слов ЦАРЬ ФЕЛИКС – пятый Спаситель, который, если верить Зебре – или ВАЛИСу, – уже родился или родится очень скоро. Я был страшно напуган, когда получил письмо от Матушки Гусыни. И гадал, что почувствует Гусыня – Эрик Лэмптон и его жена Линда, – когда получат ответ с добавленным словом ФЕЛИКС. С правильно добавленным словом, именно так. Лишь одно-единственное слово из сотен тысяч английских слов могло подойти. Нет, не английских – латинских. В английском это имя, а в латинском просто слово.

Процветающий, счастливый, плодотворный… – латинское слово FELIX появляется даже в устах самого Бога, который в Книге Бытия говорит: «плодитесь и размножайтесь, и наполняйте воды в морях, и птицы да размножаются на земле». Вот где главный смысл слова felix, в этом Божьем приказе, отданном с любовью. Мы не просто должны жить, но должны быть счастливы и процветать.

FELIX. Плодоносный, плодотворный, изобильный, продуктивный. Словно все благородные сорта деревьев, чьи плоды подаются на изысканный стол. Приносящий удачу, служащий добрым предзнаменованием, благоприятный, благосклонный, благожелательный, процветающий, успешный. Благотворный. Более успешный в.

Последнее значение заинтересовало меня. «Более успешный в». Царь, который более успешен в… в чем? В свержении тирании темного царя, которого он заменяет своим собственным счастливым и легитимным правлением? В окончании века Черной Железной Тюрьмы и наступлении века Пальмового Сада под теплым солнцем Аравии? (Слово felix относится еще и к плодородным землям Аравии.)

После получения письма от Матушки Гусыни наша маленькая группа собралась на заседание.

– Жирный сгорает от нетерпения, – лаконично заявил Кевин.

У него тоже глаза горели от возбуждения и радости. Радости, которую разделяли все мы.

– Вы со мной, – проговорил Жирный.

Мы сбросились на бутылку коньяка «Курвуазье Наполеон» и теперь сидели в квартире Жирного, согревая рюмки, потирая их ножки, словно это палочки для добывания огня, и чувствовали себя большими умниками.

Кевин протянул, не обращаясь ни к кому персонально:

– Любопытно будет, если сейчас проявятся люди в облегающей черной одежде и перестреляют нас. Из-за звонка Фила.

– Не выйдет, – проговорил я, подыгрывая Кевину. – Мы посадим Кевина в коридоре со шваброй в руках и посмотрим, осмелится ли кто-нибудь сунуться.

– Если и сунется, это ни о чем не говорит, – подхватил Дэвид. – Кевин у половины Санта-Аны в печенках сидит.

Три дня спустя в два часа ночи зазвонил телефон. Я еще не ложился, поскольку писал предисловие к сборнику рассказов, отобранному из всего, что я сочинил за двадцать пять лет. Я снял трубку и услышал, как мужской голос с легким британским акцентом произнес:

– Сколько вас?

– Кто это? – в замешательстве спросил я.

– Гусыня.

О Господи, подумал я; меня начала бить дрожь.

– Четверо, – проговорил я дрожащим голосом.

– Доброе предзнаменование, – сказал Эрик Лэмптон.

– Процветания?

Лэмптон рассмеялся:

– Нет, у царя с финансами не очень.

– Он… – Я не мог продолжать.

– Вивит. Кажется. Или вивет? – спросил Лэмптон. – В любом случае он жив. Надеюсь, вы счастливы слышать это. С латынью у меня не очень.