Страстная ночь в зоопарке

К сожалению, на полях Интернета полно малореализованных, ничего самостоятельно не создавших, завистливых и злобных графоманов, считающих себя достойными Нобелевской премии по литературе и поэтому смело критикующих чужие произведения. Особую ненависть у отвергнутых издательствами людей вызывают те, кому удалось выпустить в свет книгу. Всякое произведение можно легко раскритиковать. Один английский журналист^[11] опубликовал в своем блоге первую главу романа Чарльза Диккенса «Холодный дом», намеренно выдав ее за свое творчество. «Как вы думаете, стоит ли мне продолжать?» – спросил он у блогеров. «Пойди застрелись», «Никогда не приближайся к столу», «Лучше тебе торговать чипсами», «Если имеешь кучу свободного времени, ступай ухаживать за больными людьми», – написали ему «доброжелатели». Из ста человек лишь один отметил хороший, немного старомодный стиль и захотел прочитать продолжение, остальные обливали помоями. И никто не узнал текст Диккенса, о чем журналист потом сообщил с огромной радостью.

Зину не пощадили; впрочем, стихи у нее действительно не ахти. Начитавшись ехидных колкостей, она попыталась отравиться. Испуганный Федор схватил дочь в охапку, прыгнул в свой самолет, прилетел в Бургштайн и попросил старых приятелей:

– Ребята, ну сделайте что-нибудь! Умоляю. Пусть Зинуля почувствует себя звездой. Я заплачу по полной.

Оля, Роберт и Борис, встревоженные душевным состоянием Зины, отвергли щедрое финансовое предложение и рьяно взялись за дело.

Кто знал, что результатом их усилий окажется настоящая трагедия?

Глава 21

Издатели постарались на славу. Ради Зины Борис в порыве вдохновения придумал новый литературный жанр под названием «эклектический примитивизм».

– Стихи Звонаревой лишь на первый взгляд просты и незатейливы, – вещал он на пресс-конференции, срочно созванной в Бургштайне, – но на самом деле под примитивной формой, под нарочито грубой, вроде заезженной рифмой кроется тонкий смысл. Звонарева сродни Маяковскому и Пастернаку. Она соединила то, что в принципе невозможно совместить, стала родоначальницей эклектического примитивизма. Да, ее стихи не для широкой публики, они не будут оценены миллионами, их по достоинству оценят лишь те, кто способен увидеть смысл под топорно прямолинейной формой. Перед нами интеллектуальное чтение для избранных.

Мало кому из журналистов хотелось выглядеть мужланами, не способными к восприятию поэзии: слова «интеллектуальная литература» парализующе действуют на корреспондентов всех мастей и представителей псевдоинтеллигенции. Единицы из вышеперечисленных читали книги госпожи Блаватской, но очень многие, услышав фамилию этого автора, кивают и бормочут:

– Гениально.

Да что там Блаватская! Через ее текст, изобилующий малопонятными словами, очень сложно продраться, но подавляющее большинство так называемых интеллигентов никогда не брали в руки произведений Достоевского, Льва Толстого, Чернышевского, Сартра, Камю, лишь запомнили фамилии, чтобы показать свое увлечение серьезными книгами.

После того как Борис присвоил сборнику Зины эпитет «чтение не для всех», мнение прессы резко изменилось. Зиночку начали хвалить, она воспряла духом, поверила в свой талант, исключительность и стала фонтанировать новыми виршами. За неделю, проведенную в Бургштайне, она наваяла поэму, которую тут же представила публике. Роберт и Борис устроили литературные чтения, на которые бросился весь город. Федор, Оксана и Надя были счастливы, Роберт, Борис и Ольга тоже, Зина порхала, словно бабочка, и повторяла:

– В Бургштайне потрясающая обстановка, хочу здесь жить, – в Москву не вернусь!

Федор купил дочери дом в самом центре города, обставил его. Зина въехала в особняк, но через месяц сказала отцу:

– Я плохо сплю из-за шума на улице, можно мне перебраться?

– Конечно, солнышко! – воскликнул Федор. – Я велю риелтору подыскать другой коттедж.

– Я его уже нашла! – объявила дочь.

Федор очень удивился: ранее Зина никогда не думала о бытовых проблемах, ей не приходило в голову даже самой поставить чайник. Поэтесса вроде не замечала ничего вокруг, специально обученные люди подавали ей еду, вели хозяйство, возили на машине. И вдруг она самостоятельно нашла жилье.

– Ты ходила в агентство? – изумился отец.

– Нет, – улыбнулась дочь, – я люблю гулять по берегу реки, всегда хожу мимо небольшого, очень уютного домика и думаю: «Вот где бы мне хотелось поселиться». Но он принадлежит другим людям.

---

11 Реальная история.