Вечная ночь

Наташа взяла бритву двумя пальцами, завернула в газету, выбросила в помойное ведро. И тут позвонил продюсер Бориска, сказал, что придётся арендовать новую студию, подешевле, что презентацию книги стихов Ваза никто спонсировать не хочет, и вообще — труба, хуже некуда. Он пытался пробить интервью в нескольких глянцевых журналах, но не удалось. Ваз перестаёт быть брендом, надо что-то делать.

— Почему не удалось? — удивилась Наташа. — Вот сейчас как раз он сидит в кафе. Даёт интервью.

— Кому?

Наташа рассказала о корреспонденте, гордо и слегка язвительно сообщила, что он сам подошёл к Вазу после концерта и будет шикарный разворот, с фотографиями, бесплатно, без всяких Борискиных хлопот.

— Этого не может быть, — сказал Бориска, — я только что получил от них отлуп. Они, конечно, обещали, но не раньше осени. Либо надо напрямую, за бабки, а у нас сейчас голяк. Слушай, а как фамилия этого корреспондента?

— Не знаю. Зовут Антон. Фамилию мы с Вазом не спрашивали.

— Где, говоришь, они сидят? — тревожно спросил Бориска.

— Да близко, в кафе, через квартал отсюда.

— Черт. А я думаю, чего у него мобильник выключен?

— Ну да, он во время интервью всегда выключает. — Наташе мгновенно передалась Борискина тревога.

Не случайно, когда Вазелин уходил, она попросила его проверить удостоверение у корреспондента. Это мог быть кто угодно. К Вазелину иногда приходили под видом журналистов всякие психи, фанаты или, наоборот, ненавистники, борцы за честь русской поэзии и песенного искусства. Неизвестно, кто хуже. Среди фанатов попадались фетишисты. Они отрывали пуговицы от одежды, воровали нижнее бельё, грязные носки. Один такой, вполне нормальный с виду, стянул у Ваза дорогие часы прямо с руки, другой вообще вцепился в волосы, выдрал клок.

Ненавистники могли спровоцировать Ваза на драку, оскорбить, ударить, плеснуть чем-нибудь в лицо. Но больше всего и Бориска, и Наташа боялись мелких уголовников, торговцев наркотиками. Среди публики Вазелина полно наркоманов, и торговцы клубились стаями. В некоторых клубах был жёсткий контроль, пронести большое количество колёс, порошка или промокашек не удавалось. Торговцы просили помочь, спрятать дурь куда-нибудь в аппаратуру, предлагали приличные деньги. Для них, торговцев, это всё равно было дешевле, чем подмазывать охрану и администрацию клуба.

— Знаешь что, Наташка, дуй-ка ты туда, в кафе, — сказал Бориска.

Наташу не надо было долго уговаривать.

Глава двадцать шестая

Повезло. Ключи от машины оказались в кармане пиджака, можно было не заходить домой. Зацепа не вынес бы сейчас вопросов Зои, даже одного вида её не вынес бы.

Из кафе он сразу пошёл в гараж, с нераспечатанным конвертом в руке. Сел в машину. Бросил конверт на сиденье. В голове у него звучал высокий неприятный смех Гроша.

«Ты — один из нас. Просто не надо терять голову, распускать сопли, становиться сентиментальным и выдумывать высокие чувства там, где происходит обычная сделка».

Несколько минут он сидел в машине, тупо глядя перед собой.

«Я — один из них. Я такой же, как Грош, только он по-тихому оттягивается с разными мальчиками, а я покупал себе одну девочку. Я очень сильно к ней привязался и теперь не могу без неё жить. Сколько раз я всерьёз думал дождаться её совершеннолетия, развестись с Зоей, жениться на Жене и уехать с ней навсегда, куда-нибудь к тёплому морю, в Грецию, в Испанию. Я знал, что этого никогда не будет, что каждое очередное наше свидание может оказаться последним».

Декорации рухнули, но небо не стало небом, вместо него был низкий серый потолок, в подтёках, трещинах и клочьях паутины. Вместо солнца болталась на кривом проводе голая пыльная лампочка, и Зацепа понял, что теперь так будет всегда. Мир для него останется мёртвым и невыносимо скучным.

— Декорации рухнули, — бормотал он и крутил тонкое обручальное кольцо на безымянном пальце, — вокруг только грязь, я валяюсь под обломками, пытаюсь выбраться. Грош, любитель многих маленьких мальчиков, протягивает мне, любителю одной маленькой девочки, крепкую дружескую руку помощи.

Трель мобильника привела его в чувство. На дисплее он увидел номер своей приёмной.

— Николай Николаевич, доброе утро. Тут следователь из ГУВД, — тихо и несколько смущённо сообщила секретарша.

— Следователь? Интересно, по какому вопросу?

— Он сказал, что ему необходимо с вами поговорить.

— Он что, уже сидит у тебя в приёмной?