Убийства носят ярко выраженный ритуальный характер. Раздевание, «омовение» маслом со сладким запахом (миропомазание). Отрезание пряди (символический постриг при крещении). Но также очевидный элемент фетишизма (отрезанную прядь уносит с собой и наверняка хранит).
В редких случаях, когда безнадёжная импотенция сочетается с высоким уровнем мужских гормонов и мощным либидо, психозы неизбежны.
Молох — сильная личность, с высоко развитым интеллектом и самообладанием. Многие годы он справлялся со своими внутренними проблемами, но в определённые моменты срывался. Последнюю серию могли спровоцировать тексты и картинки порнографического содержания с явным садистским уклоном, обнаруженные в Интернете (сайт Марка Молоха). Возможно, именно оттуда убийца взял идею поливать трупы детским косметическим маслом (см. рассказ «Надежда» М. Молоха).
Не исключено, что убитые подростки участвовали в съёмках порно, занимались проституцией и были куплены убийцей у сутенёров. Это смыкается с идеей миссионерства и объясняет, почему дети добровольно садились в машину к убийце. Это также объясняет, почему никто не заявил о пропаже детей, не откликнулся, когда по телевидению и в прессе были показаны их портреты, описаны приметы.
Поскольку индустрия детского порно и детской проституции сегодня в России развита чрезвычайно и продолжает развиваться практически безнаказанно, угрожающими темпами, серия «Молох» будет иметь скорое продолжение.
Убийца — паранойяльный психопат. Миссионер с манией величия. Хитёр, осторожен. Чрезвычайно опасен».
Дима Соловьёв сидел один в кабинете и читал поисковые профили Молоха, составленные несколькими специалистами. Он сохранил их в своём компьютере. Последний, написанный доктором Филипповой, по мнению её коллег, никуда не годился. Слишком нетипичный получился у неё серийник.
— Таких в России не бывает — говорили ей.
Миссионеры-интеллектуалы с собственной философской концепцией встречаются иногда в США и в Западной Европе, и то крайне редко. А наш российский среднестатистический маньяк туп и необразован, имеет одну или несколько судимостей, низкий социальный статус, отталкивающую внешность, одевается кое-как, за собой не следит, моется редко, воняет, глаза у него злые, затравленные, речь примитивная, словарный запас минимальный. И вообще, он больше похож на обезьяну, чем на человека.
Оля совершенно не умела отстаивать свою точку зрения. Она легко сдавалась. На все замечания и даже насмешки коллег смиренно отвечала: да, наверное, вам видней.
Она была уверена, что в случае с убийцей трёх неопознанных подростков пусковой механизм сработал при помощи детского порно в Интернете. Порнограф Марк Молох в одном из своих опусов рассказывал, как герою -импотенту удалось вызвать эрекцию только благодаря маслу для младенцев, когда он стал лить его на убитую девочку.
— Не могу больше, — говорила Оля, — читать, думать, выстраивать конструкции, не могу.
Именно здесь, у Димы в кабинете, полтора года назад, она призналась, что собирается уходить из судебной психиатрии.
— Ещё немного, и я свихнусь. Я сама стану маньячкой, разыщу этого порнографа и убью его. Или, чтобы работать дальше, мне надо убить что-то в самой себе.
Она плакала. Он знал её с семилетнего возраста и ни разу не видел, как она плачет.
Был небольшой период, когда они почти не расставались. «Немножко женаты», как выразился проницательный Гущенко.
— Вы очень подходите друг другу, — сказал профессор.
Так хотелось огрызнуться: не ваше дело.
Никому никогда Дима не позволял лезть в свою личную жизнь. Конечно, для великого и могучего Гущенко секретов не было. Оля рассказывала, как он заставлял каждого члена своей команды вспоминать самые острые переживания детства, юности. Многих гипнотизировал, чтобы расслабились и вернулись к старым подсознательным фобиям.
«Она ему о нас рассказывала? Я что, её фобия?» — подумал Дима.
Всё, что касалось его отношений с Олей, как будто возвращало его на двадцать лет назад. Он становился обидчивым и подозрительным, как мальчишка.
Глава тринадцатая
— Бе-е, бе-е!
Получалось очень похоже, будто правда на зелёном вытертом линолеуме, как на свежей травке, резвился ягнёнок. Мальчик Марик, восемнадцати лет от роду. Дитя нежное и удивительное. К таким с ранних лет липнут голубые. Таких обожают и балуют пожилые сентиментальные тётки. У них не глаза, а глазки. Не губы, а губки. Полноценная мужская щетина если и появляется, то поздно, годам к тридцати.